После смерти Анны Вронский, как известно, отправляется на сербско-турецкую войну. Здесь же он попадает в современную Югославию на войну гражданскую. Роман написан хорватом, и эта точка зрения для русского читателя будет в новинку.

Мне отмщение и Аз воздам... Почему-то отмщение в "Анне Карениной" воздается только заглавной героине... Судьба Вронского обрывается в тот момент, когда он уезжает на балканскую войну...
И вот спустя сто с лишним лет пламенный поклонник языка и литературы Толстого и Тютчева, хорватский писатель Неделько Фабрио решает заполнить пробел - подхватывает толстовского героя на курском вокзале и переносит его - такого как есть, прямо в расшитом золотом мундире флигель-адъютанта, - совсем на другую войну, в самый центр сербо-хорватской мясорубки - в Вуковар 91-го года. Напомним: сербские силы вторглись тогда на хорватские земли, богатые нефтью, сулящие прибыли от туристического бизнеса. Это положило начало войне, в которой не будет ни правых, ни виноватых.
"Когда я писал "Смерть Вронского", ни у кого не было полных сведений о происходящем, в том числе и о действиях хорватской стороны". Эту нехватку сведений Неделько Фабрио, по собственным словам, заполнил следующим романом.
А в "Смерти Вронского" хорваты еще только жертвы, а сербы - только убийцы. Выколотые глаза, вырезанные сердца, рытье собственных могил под дулами автоматов, горящая и стонущая земля - все это пока только хорватская правда... Мрачная, пока еще односторонняя правда истории. Той истории, что, согласно Горацию, являет собой "бесплодие, безумие и смерть". Язык - обвиняющий, страстный и пафосный, как в прокламации... Иначе тогда и не мог писать хорватский писатель. Вскоре после "Смерти Вронского" Перес-Реверте напишет в "Территории команчей": "в каждой семье есть сестра, изнасилованная сербами в Вуковаре, сын, замученный хорватами в Мостаре, зверски убитый мусульманами в Горни-Вакуфе двоюродный брат". А пока Неделько Фабрио пишет только про Вуковар...
Недавно косовские сербы грустно шутили: "У албанцев уже и собаки имеют национальность!". Один из четников в "Смерти Вронского" требует, чтобы не щадили даже "хорватских собак и кошек"...
Над всем срамом и ужасом даже самый мрачный персонаж Льва Толстого воспаряет - сначала прозревшей душой, а потом и телом - подорвавшись на противопехотной мине... Смерть, заложенная в названии, снимает ожидания, она однозначна, как черно-белая палитра этой книги. Однако, страницы, отданные Вронскому, уже не напоминают статьи в газетах. Без этих лирических отступлений, подобных письмам Сухова к дорогой Катерине Матвеевне, в этой книге смерти не было бы жизни, а смерть воспринималась бы не как боль, а как данность.
Перенеся Вронского в наше время, Фабрио уже прорвал ограниченность публицистического текста. Текст исторический преодолевается введением праисторических сил - древних южно-славянских богов смерти. Как не вспомнить тут загадочных Жлю и Карну из "Слова о полку Игореве"... Так и мрачные языческие боги и демоны Мория, Царь ветров, Световид, Черноглав, Триглав, Симаргл и Хорс бродят по земле Хорватии и собирают свои жертвы... Всем черным пантеоном они являются к Вронскому в его последний час.
Вронский в романе - не только жертва истории. В конце концов, он все же воздает себе отмщение, он, вынужденный второй раз в своей жизни оставить любовь. Как пишет переводчик "Смерти Вронского" Лариса Савельева: "главная причина зла - это отсутствие любви, и именно в этом корень всех трагедий, как человека, так и отдельной страны и мира в целом".
"Смерть Вронского" - конечно, не самая легкая книга. Но задача литературы - не только в развлечении читателя.