Открытие в 1950-е годы подводного горного хребта имени Михаила Ломоносова, дрейфы первых послевоенных советских арктических станций \"Северный полюс-2\" и \"Северный полюс-3\" и промышленное освоение Арктики стали импульсом для создания этой научно-фантастической повести. Автор, патриарх советской фантастики, \"литературный отец\" братьев Стругацких, попытался описать недалекое будущее, когда Арктика уже заселена и, по сути, является шестнадцатой республикой СССР, научный прогресс подошел вплотную к идее клонирования и длительной заморозки, впереди освоение мирового океана и поиски бессмертия. Однако технический прогресс не решает всех проблем. Враги остаются врагами, и только дружба и смелость могут открыть дорогу в будущее.

Непонятно, почему повесть Григория Гребнева "Потерянное сокровище" вышла в серии "Атлантида" под номером восемь - следовало бы ей быть первой! И название символичное, и тематика - в самую точку: "книжный" детектив, и сюжет... Впрочем, обо всем по порядку.
Впервые повесть вышла через год после смерти ее автора, в 1961-м году, в "детлитовской" "Библиотеке приключений и фантастики" - под одной обложкой с повестью "Мир иной". Кажется, это уже общеизвестный факт - полноправным (но никак не обозначенным) соавтором второй повести являлся Аркадий Стругацкий. И именно по этой причине, то, давнишнее, издание пользуется популярностью у известной части читателей, а "Пропавшее сокровище" (у которого также нетрудно предположить наличие анонимного соавтора) до поры воспринималось лишь в качестве довеска к "неканоническим Стругацким". И только теперь приходится удивленно разводить руками: ну как могли такую диковину проморгать?
Авантюрная линия повести кажется взятой напрокат у Ильфа и Петрова. Парочка проходимцев - Джейк Бельский, отпрыск русских эмигрантов, и международный авантюрист Педро Кортец (сын турецко-подданного, выдающий себя за мексиканца) - едут из Парижа в Москву искать сокровища убиенного дядюшки. А дядюшкины сокровища - это ни много ни мало сама библиотека Ивана Грозного, о чем свидетельствует семейная реликвия Бельских - титульный лист книги: "Киклос. Антология византийских поэтов. Эпиграммы элегические, сатирические и любовные, собранные Агафием, юристом и поэтом" ...
Авантюрной линии противостоит лирико-детективная (выглядящая не менее, надо сказать, изъезженной). По счастливому совпадению, едва ли не в тот же день в Москве юный друг милиции Ваня Волошин и смелая девушка Тася Березкина спасают из грязных лап книжного спекулянта саму книгу. Понять истинную ценность антологии молодым людям помогает профессор Стрелецкий ("Своей белой вздыбленной шевелюрой, пышными приглаженными усами, бритым лицом и острыми, наблюдательными глазами он напомнил Тасе какого-то композитора, которого она видела на фотографии в журнале. Но какого, она никак не могла припомнить").
Обе линии пересекутся в Сиверском монастыре, и тогда "Сокровище" заблестит совершенно иначе. По прочтении книжки закрадется в голову крамольная, дерзкая, фантастическая мысль: а не прочитал ли ее Умберто Эко, прежде чем сесть за написание "Имени розы"? Монастырь, лабиринт, библиотека, пожар - не слишком ли много совпадений получается? Масштаб этих двух произведений, конечно, абсолютно разный, но и "Потерянному сокровищу" не чужда многослойность повествования - при желании и в нем можно углядеть зачатки постмодернизма. Молодых героев повести зовут так же, как царя с царицей - Иван да Анастасия (получается "мир как текст"). В основном сюжете повести растворен дополнительный - история царя Иоанна (не столько грозного, сколько собирающего, вопреки боярской воле, земли). Композитором, на которого похож Стрелецкий, оказывается Эдвард Григ (зоркий глаз найдет здесь явное сходство с профессором Лотманом). А уж с какой нескрываемой любовью описана книжная толкучка на Кузнецком мосту! "Сорочинская ярмарка" и "Ярмарка в Голтве", только слившиеся и, так сказать, укрупненные!.. Книжное "чрево Парижа" в центре Москвы!.. В огромной толпе, запрудившей оба тротуара между Петровкой и Пушкинской улицей, можно было найти все: "Приключения Рокамболя", "Фацетии" Поджо Браччиолини с "номерными вставками" и без таковых, романы обоих Дюма (отца и сына); стихи Есенина и Гумилева; антологию японской поэзии; книги Бальзака, Гоголя, Мопассана, Чехова, Драйзера, Диккенса и даже Поль де Кока; сочинения Конан Дойля и его бесчисленных литературных "наследников" (кстати, мало похожих на своего прародителя, как ильфо-петровские "дети лейтенанта Шмидта" походили на своего нареченного отца)."