Вот такая любопытная книга попала мне в руки. Конечно, я не историк, чтобы трезво и справедливо оценить все, в ней изложенное. Но при чтении у меня часто возникало ощущение, что многое из того, что увидел маркиз де Кюстин в России 1839 года, актуально и сейчас.
Почему вообще какому-бы то ни было французскому маркизу было дано право не просто писать о России, но получить доступ ко всему «изнутри»: побывать не только при дворе, но и наблюдать за жизнью простых русских на улицах Петербурга, Твери, Москвы, Владимира, Ярославля, Нижнего Новгорода и пр.?
К тому времени у Франции, конечно, были причины «не любить» Россию и опасаться возможного вторжения русских в Европу. Подавление польского восстания и гонения на униатов царскому правительству очарования не добавляли. Чтобы восстановить изрядно подорванную репутацию русского самодержавия в Европе, надо было создать «заказной хвалебный гимн».
На роль создателя такого гимна очень подходил консерватор Астольф де Кюстин , которого французская гильотина лишила деда и отца. Именно по «этой рекомендации» в России его, уже имеющего опыт на литературном поприще, приняли с распростертыми объятиями и дали ему зеленый свет на освещение событий.
И очень скоро об этом пожалели. Более того, император Николай, прочитав книгу, бросил ее на пол, воскликнув: «Моя вина: зачем я говорил с этим негодяем!»
Кюстин, как юркое насекомое, смог проникнуть почти во все сферы деятельности чужого государства. Конечно, лучше всего, по вполне понятным причинам, ему удалось обличить привычки высшего света; с описанием русского народа – вышло сложнее. Но и здесь он смог кое-что точно подметить, поражаясь, что в России «…огромное число рук и ног имеют одну всего лишь голову».
Несмотря на очень личный характер оценок, Кюстин сумел показать в своих записях очень многое: рабское мышление царедворцев в сочетании с барской заносчивостью, описал чиновную иерархию и раболепство, придворные интриги, протекцию, ужасы крепостного права в провинции, бездействие и произволы полиции в городах. Едкий сарказм де Кюстина без устали высмеивал почти все, им увиденное: английский стиль и азиатский беспорядок в Петербурге ; «комфортабельную» гостиницу, в которой ему пришлось остановиться по приезде; абсолютную заторможенность и безалаберность работников таможни. Он не обошел своим вниманием правительство: «Правительство в России живет только ложью». Он укорял бездумную эгоистичную жестокость власти: «Миллионы, которые стоил Версаль, прокормили столько же семей французских рабочих, сколько 12 месяцев постройки Зимнего дворца убили русских рабов». Он покусился на «святая святых»: «Мне много говорили о счастливой семейной жизни императора Николая, но я вижу в этом скорее утешение в скорби, чем полное счастье». В своей книге он открыто заявляет: «Иностранцы всегда сбывают России лишь тех, кого не хотят иметь у себя». Маркиз беспощаден в своих выводах: «Это путешествие полезно для любого европейца. Каждый, близко познакомившийся с царской Россией, будет рад жить в какой угодно другой стране». Или: «Когда Ваши дети вздумают роптать на Францию, прошу вас, воспользуйтесь моим рецептом, скажите им: поезжайте в Россию!»
Надо ли говорить, что после выхода книги последовало немедленное запрещение упоминать о книге Кюстина в печати, книгопродавцы получили приказание вернуть все ее экземпляры за границу. Срочно велено было мобилизовать все силы верноподданных писателей за границей для противодействия «вредному Кюстину».
В то же время, несмотря на все запреты (а, может, как у нас часто бывает, благодаря им), Герцен вспоминал в 1851г.: «Я не знаю ни одного дома, порядочно содержимого, где бы не найти сочинения Кюстина о России».
Можно много обвинять Кюстина в слишком поспешных и жестких выводах, в том, что он не сумел до конца увидеть русских «из окна своей кареты», но мне было очень интересно читать, какими нас видел иностранец, посетивший Россию в 1839 году. И не менее удивительно было признать, что ему действительно удалось заметить многое.