В своем самом дерзком и претенциозном романе "Стрела времени, или Природа преступления" Мартин Эмис представляет историю главного героя, доктора Тода Френдли, в обратной перспективе. События его жизни, словно в запущенной в противоположную сторону киноленте рассказаны, начиная с автомобильной катастрофы, в которой он погибает, до момента рождения. Рассказчик - невинная душа, отлетевшая от тела своего "хозяина" в момент смерти, повествует о его злодеяниях как о чудесах доброты. А ведь доктор Френдли совершил когда-то нечто страшное и непоправимое! Какая же тайна может мучить этого человека всю жизнь? Почему он видит во сне мужскую фигуру в белом халате и черных ботинках? И почему в ужасе просыпается? Почему каждый год получает странное письмо? Но лишь тот, кто был неразделим с Тодом Френдли, откроет читателю ужасную правду. Он уверен: "Я все-таки узнаю; я узнаю, насколько страшна эта тайна. Я узнаю природу преступления".

Один из истинных смыслов творчества - в борьбе со временем. Непреодолимостью прямой перспективы. Шутка с обратным просмотром киноленты на короткий миг может дать ощущение всемогущества: время пятится крабом, из будущего к прошлому, им можно пренебречь. Но этот миг - всего лишь иллюзия.

"Стрела времени" - не только поединок с Хроносом, но и конструирование нового времени. Самый популярный романист Великобритании Мартин Эмис пускает время вспять, чтобы превратить роман в целостную картину, живописное полотно, заменить последовательность одновременностью.

Но обо всем по порядку. Если в той же "Необратимости" Ноэ мы имеем дело всего лишь с ретроспективным построением сюжета, то "Стрела времени" - именно что пущенная назад кинолента. Здесь землетрясения восстанавливают города. Герои ходят спиной вперед, создают вещи из мусора и пепла, а все диалоги инвертированы. Раскручивается клубок жизни некоего Тода Френдли - вплоть до возвращения в утробу матери и уничтожения в акте любви. Вначале это американский врач, душа которого только что отлетела. Но не в мир иной - теперь у нее новые права рассказчика и главного свидетеля, наблюдающего за "хозяином". Обычный врач делает свое черное дело: сдирает повязки с ран, имплантирует опухоли, ломает конечности. Так думает его душа, но мы-то понимаем... Однако у доктора есть тайна, "капитал в банке страха". Ему снятся странные сны. И тут даже самый заторможенный читатель начинает подозревать мистера Хайда в докторе Джекилле.

70-е, 60-е, 50-е - стрела времени летит быстро. Мы уже на берегах Вислы. Оказывается, две трети романа были только разгоном, подготовкой к настоящей теме... Тод Френдли третий и последний раз меняет имя - теперь его зовут Одило Унвердорбен ("неиспорченный"). Такая вот, привычная для Эмиса, игра именами. "Тод Френдли" с немецкого и английского переводится как "дружественный смерти". Жизнь Одило, наконец-то, обретает высокий смысл. Так видится душе-повествователю. Огнем, газом и инъекциями врачи в черных сапогах возвращают в этот мир мертвых евреев. Аушвиц - так зовется место творения. Где-то в огромной машинерии лагеря - маленький домик, личное счастье. Из небытия возникает жена Одило, вначале, правда, приходится терпеть ее постоянные крики: "Нет!", "Никогда!" и "Ты чужой!". Провернем еще немного вперед... Вот Одило приподнимает крышку люка убежища, где прячутся евреи, и вежливо произносит: "Гутен таг!"... Где-то здесь пути Одило и его души расходятся. Душа отлетела задолго до. Душа, которую он должен был иметь. Или ее никогда не было?

Жизнь уже прожита, переписать ее набело не удастся. Увы, история забывает свои уроки. История - это всегда выбор каждого. Непосредственное переживание дается не криком, пафосом или жесткостью - дается отчужденностью, холодком, легкими касаниями, дается от противного, если хотите. В романе Эмиса действительно холодно (а в начале даже скучно - под стать непримечательной и в меру циничной жизни американского обывателя Тода Френдли), его жар - это огонь печей Аушвица. Отточенная холодность и внешняя невозмутимость оказываются единственно возможной интонацией. Тут можно было бы вспомнить отстранение Шкловского.

Пусть Эмис нашел прежде всего прием (а без использования нарочито формального не обходится ни один его роман) - его намерение было искренним. Вы скажете: тема Холокоста - и формализация письма, техническое конструирование, трюк!? Согласитесь, для этого нужна особая писательская и человеческая смелость.

Стилистические особенности неповторимого письма Эмиса и раньше побуждали к возвращению и перечитыванию... В "Стреле времени" эта особенность обретает еще один смысл. В картину превращается не только весь роман - каждый его момент становится монадой, вбирающей целое, и у каждого такого кадра свой таймер. Стрела времени летит сразу в обе стороны, потому что сейчас она - память антигероя Эмиса. А время, оказывается, вовсе не по ту сторону добра и зла.

Эмис М.
Родился он в семье известного писателя Кингсли Эмиса, дом которого посещали многие поэты и прозаики. В Оксфорде одним из его преподавателей был Джонатан Вордсворт - потомок поэта Уильяма Вордсворта. В 21 год Мартин Эмис уже писал книжные обозрения для еженедельника. В 24 Мартин Эмис опубликовал свой первый роман. Через два года - второй, а еще через три - свой третий роман "Успех". На сегодня Мартин Эмис - автор трех десятков книг и, по признанию критиков, один из самых значительных авторов Британии, наряду с Джоном Фаулзом, Джулианом Барнсом и Иэном Макьюэном.