На первый взгляд, произведения Николая Шадрина, составившие книгу, не связаны друг с другом ни сюжетом, ни временем действия - только самобытным голосом автора. Действие повести "Грех" развивается в сибирском селе периода военного коммунизма. Повесть "Бог простит" посвящена последним годам советской эпохи. Однако чекист Филимонов, устроивший в 1920 году "зачистку" в селе Юрюза, возникает в виде памятника на площади городка, куда приехал служить в театре его родной внук. Филимонову-младшему предстоит расплатиться за кровь, пролитую дедушкой в упоении безумия".

С прошлого года издательство "Пальмира" принялось активно насыщать книжный рынок и читательский спрос произведениями курского писателя Николая Шадрина. И нельзя сказать, что напрасно или вхолостую, о чем свидетельствуют благосклонные отклики в прессе. Этому во многом способствует писательская манера автора, склонного к сюжетному повествованию и оригинальной бытописи, не чуждой легкой натуралистичности и очевидного лиризма, что у нас принято называть реализмом. Да и темы он выбирает такие, где для не модного уже ерничанья или пока еще модного мифотворчества места практически не остается.
Так, в повести "Грех", первой из двух, вошедших в книгу, Н. Шадрин рассказывает о Гражданской войне где-то в сибирском таежном крае. Традиционный, обкатанный еще в 20-е годы сюжет о двух братьях, воюющих во враждебных станах, писатель ненавязчиво поэтизирует: все как-то чудодейственно просветляется и очищается от политики и идеологии, и мы следим за судьбами просто людей, а не "белых" и "красных. Но читателя ждет неожиданная развязка.
В повести "Бог простит" Н. Шадрин усиливает булгаковское звучание своей прозы. Здесь Шадрин, который помимо писательства служит актером в Курском драмтеатре, выбирает театральную тему - приезд молодого актера в провинциальный театр. При этом автор, вопреки водевильной традиции, старается не сгущать краски, иронизируя над безвкусицей и преувеличенными страстями местной богемы. Его герой держится достойно, обходя подводные камни внутритеатральных хитросплетений (диктаторские замашки главного режиссера, путаница с его фаворитками и любовницами), почти как Аметистов из "Зойкиной квартиры" М. Булгакова. Но и здесь эхо гражданской войны нет-нет да и аукнется в поступках Вовика Филимонова. Сходство во внешности и характере с дедом - главным большевиком городка, увековеченным здесь в памятнике, - побуждает героя на не всегда адекватные его актерскому нраву и профессии деяния. В итоге повесть, заявленная как нравобытописательная, осуществляется как нечто среднее между колкой сатирой на поздний советский "застой" и опять же булгаковской буффонадой.
Но какими бы ни были жанровые определения, несомненно одно: писатель, удостоившийся похвалы В. Астафьева и В. Золотухина, идущий от жизни, понравится самому придирчивому читателю.

Грех
Бог простит