Передавая не передаваемую атмосферу психологического содержания данных текстов, представляющих из себя, по сути, столь не любимый мною жанр фэнтези, хочется отметить глубинно-личностный анализ эмоционального состояния автора на момент написания, - прочтя любой его рассказ, вдумайтесь, - за многослойно-непомерным наплывом мыслей скрывается желание донести до читателей то, что они, по факту, чувствую и чувствовали сами неоднократно - страх, интерес, удивление, очарование...Все эти досконально-педантичные описания моргающих лепешек, вылезших из колодца или подпола фавнов с одичалыми повадками древних инстинктов, неизмеримой высоты чудовища и плавающая фауна черных глубин океанов вселяют читателям трепетный ужас уважения к фантазии писателя. Ведь не даром его рассказы часто экранизировались ("Сияние извне" - фильм "Проклятие метеорита", "Дагон", "Зов Ктулху" - фильм "Поместье Ктулху", "Данвичский ужас" - оригинальный фильм 60-х годов и элементы замысла в наиболее шокирующем "Городе живых мертвецов", "Книга мертвых"). Абстракционная прерогатива литературно-художественной сути каждого его рассказа зиждется на неуемном стремлении описать то, что он чувствует и, как следствие, "видит"; посему, чисто гипотетически, фантазия начинает активно искать нетривиальные образы и сопоставлять их с реалиями и истинными смыслами жизни, заканчивающейся, логически, смертью всего живого. Мир Лавкрафта возвышенно-хрупок, как и любая жизнь, составляющая, по сути, смысл его творчества. А те опасности, которые ее подстерегают, хищно протягивают щупальца с этих некро-хиромантных страниц писателя-завсегдатая потустороннего мира.