После "Словаря Ламприера" зарекся читать Ноофолка. но очень уже яростно мне "Носорога" советовали. И что? Да ничего, как обычно - фигова туча сюжетных линий, прыжки по пересеченной местности в проивольные стороны, и все эти прелести и красоты, в кавычках, заканчиваются бесславным пшиком. Категорически многословно, вязко и плоско...

На редкость тягучий густой и разбухший как туша носорога роман, провисающий под собственным весом. На меня сильное впечталение произвела вторая римская часть с рефлексиями о позоре резни в Прато и яркими экспрессивными красками набросанным Папским Римом. Право, для второй части требовался бы в дополнение глоссарий персонажей и карта Рима, а то, признаться, очень путался с персоналиями, бо интрига многослойная. Вот вторая часть мне модернистскими наворотами и экспрессией несколько напоминала по мере чтения "Юлиана" и "Леонардо" нашего Мережковского.
Даже недоброжелатели Норфолка пустышкой его не назовут, но мне "Носорог" показался перегруженным, с посредственной концовкой и излишними африканскими главами. Собственно авторская тотальность такова, что ужать или сократить текст можно вдвое без больших потерь содержательности и сюжета. Необычайно угрюмое произведение с особым тщанием фиксирующее физиологические аспекты существования позднего условно средневековья, которое словно бы лишено духовной составляющей. Небезынтересно, но поклонникам развития вектора Умберто Эко скорее порекомендовал бы нашего "Лавра" Водолазкина - куда как более артистичного, музыкального, легкого не в ущерб содержательности и куда как более "экологичного".

Носорог - это роман-паззл, состоящий из сложной мозаики событий, тесно переплетенных друг с другом, герои его схематичны и выступают в роли скорее маркеров, по которым кусочки паззла можно пристыковать друг к другу, нежели в качестве живых людей. Норфолк почти не раскрывает мыслей своих героев и их внутренних побуждений, заставляя реагировать лишь на внешние раздражители, из-за этого практически все герои кажутся эдаким хороводом автоматов Вокансона, снящихся папе Льву X (единственному живому человеку в романе) в знойную летнюю ночь пропитанную ядовитыми парами и миазмами с Тибра. Вообще говоря папа Медичи выписан очень живо, с искренней любовью - ведь все что он делал, начиная от хитроумных интриг, резни в Прато, охоты в Остии, использования немного убицы Руфо, гедонистических оргий, симонии - все это по Норфолку было лишь ради развлечения, ради Игры в жизнь во имя великой силы искусства.

Роман обильно насыщен нотками магического реализма, но в то же время эти нотки кажутся довольно искусственными, второстепенными вставками, слишком нарочитыми чтобы гармонично вписаться в основную ткань повествования. Амалия, крысиная война, мертвый африканский вождь живущий своей тайной мистической жизннью - роль их в романе весьма вторична, они напоминают висящие на стене ружья, которые вместо того чтобы выстрелить просто издают приглушенный невнятный звук. В то же время текст требует от читателя повышенного внимания и уссердия, ведь упустив какой-то незначительный и скучный на первый взгляд фрагмент, читатель весьма рискует тем, что в конце пазл у него так и не сложится и книга покажется рассыпающимся набором недоделаных конструкций.

Еще не могу не отметить очень неровный язык романа - совершенно удивительное по красоте языка начало - Генрих Лев на берегу рушащейся Винеты, удивленные рыбы живущей своей тайной и непростой жизнью, своевольные воды Узедома, монахи способные узреть символ в любом нчертанном слове или рисунке, трудная и жестокая жизнь человека в XV-м веке. Однако ближе к середине роман провисает, язык опрощается, становится очень схематичным, количество событий на каждые десять страниц резко увеличивается, их описание сжимается до нескольких абзацев и они превращаются в дерганную чехарду, так например путешествие Сальвестро, Бернардо и "полковника Куртца"-Диего в Восточную Африку, обещавшее стать центральным событием книги ужимается до нескольких десятков страниц и простой схемы "сошли на берег-встретили иррациональное-вернулись". Скомканное путешествие португальцев из Гоа, основной линией которого было приципиальное противостояние Тейшейры и капитана Ажуды заканчивается ничем, смазанный финал, апофеозом которого должно было стать чудесное (почти по Лосеву) преобразование Сальвестро, и окончательное выяснение трансцедентных отношений между Львом X и Амалией, превращается в какой-то слабый отбеск чаяний и крушение несбывшихся надежд, питаемых на протяжении чтения этого многостраничного фолианта.