В том вошли произведения писателей, дающие представление о богатстве течений и направлений в русской прозе второй половины XIX века.

Боборыкин П.Д.
Русский писатель. Учился в Казанском и Дерптском университетах. В 1863-65 редактор-издатель журнала «Библиотека для чтения». С начала 90-х гг. жил за границей. Написал свыше 100 романов, повестей, пьес, в которых сильны черты натурализма. В романах «Дельцы» (1872?73), «Китай-город» (1882), «Василий Тёркин» (1892), повести «Поумнел» (1890) и др. описал буржуазных дельцов, появление пролетариата, дифференциацию буржуазной и демократической интеллигенции. Автор книги «Европейский роман в XIX столетии» (1900), мемуаров «За полвека».

Горбунов И.Ф.
Горбунов, Иван Федорович - знаток народного быта, известный рассказчик, писатель и драматический артист (1831 - 24 декабря 1895 г.), родился в Московском уезде в семье дворового человека помещицы Баташевой , учился в московской 3-й гимназии, но вышел из 6-го класса, посещал затем университет и самостоятельно изучал русскую историю и древнюю письменность. Знакомство, в начале пятидесятых годов, с молодой редакцией "Москвитянина", имевшего на него большое влияние, побудило его записывать свои наблюдения над сценами из народной жизни. Писемский и Тургенев , слышавшие его устные рассказы, уговорили его переселиться в Петербург, где в нем принял большое участие князь В.Ф. Одоевский , представивший его великой княжне Елене Павловне , которая помогла ему поступить на сцену Александринского театра. Как драматический артист, он выделился лишь в немногих ролях (например, Кудряша в "Грозе", Афони в "Грех да беда" и других пьесах Островского ), но как рассказчик был своеобразным и чутким художником, умевшим возбуждать неудержимый смех и в то же время избегать всего пошлого, банального, подражательного и избитого. Русская жизнь и русский человек в его рассказах представлены в самых разнородных сочетаниях, всегда не только правдоподобных, но поражающих своей верностью во всех отношениях. Поверия и обычаи русских людей, их доброта и их слабости, проявления их душевной теплоты, а подчас и нравственного падения, их отношение к власти, к суду, к церкви и науке, - будни и праздники, скорби и трагедии их существования, - сменяя друг друга и переплетаясь между собой, проходят пестрой вереницей в его рассказах. Любовь к русскому человеку, несмотря на трезвый взгляд на его слабости и недостатки, теплится и сквозит в этих рассказах. Не закрывая глаз на неприглядные стороны русской жизни, резко оттеняя внутренние противоречия и "безобразия", которыми иногда проявляет себя русский человек, Горбунов не забывает про тяжелые исторические условия, оставившие, даже и отойдя в область прошедшего, свой след на нравственном складе и многих сторонах "поведения" этого человека. Крепостное право и дореформенное бессудие наряду со стремительностью и непосредственностью начальственной расправы, тяжкая многолетняя военная служба и мрак невежества, не только не рассеиваемый, но иногда любовно оберегаемый, находят себе место во многих рассказах Горбунова. В области общественной жизни, публичных развлечений и различных торжеств творчество Горбунова и его способность подметить, в юмористической форме, выдающиеся внутренние моменты, находила себе обильную пищу. Таковы описания им фантастического заседания уездного земского собрания по вопросу о прибавке к жалованию станового пристава ста рублей, заседания "Общего собрания общества прикосновения к чужой собственности" - чествования в Москве в 1866 г. американских моряков и т. п. Некоторые из рассказов Горбунова так же, как и отдельные его выражения, как, например: "от хорошей жизни не полетишь" (в рассказе "Воздушный шар") - приобрели громкую известность. Таковы: "Безответный", "Нана", "Затмение солнца", "У квартального надзирателя", "С легкой руки", "Травиата". Особняком от созданных им типов и фигур стоял в его рассказах отставной генерал Дитятин. Горбунову пришла счастливая мысль дать живое изображение отставного военного николаевских времен, окаменевшего в своем миросозерцании, прочно установившегося в своих наполовину бессознательных взглядах и чувствах, окруженного со всех сторон изменившейся действительностью, на проявление которой ему невольно приходилось отзываться по-своему. Из рассказов Горбунова постепенно создался образ, разработанный с особой любовью и тончайшей наблюдательностью. Мало-помалу генерал Дитятин в лице Горбунова сделался любимым посетителем всех кружков и собраний, в которых участвовал последний. Речь генерала, полная своеобразных указаний на историю и положение нашей литературы, сказанная в 1880 г. на литературном обеде, данном "отставному коллежскому секретарю Ивану Тургеневу", представляла своего рода совершенство и пользовалась чрезвычайной популярностью в литературных кругах. Живая наблюдательность Горбунова и его способность всматриваться во внутреннее содержание явлений русской жизни, влагая его в яркое изображение, не ограничивались настоящим и недавним прошлым, но заставляли его представлять себе и далекое прошлое в выпуклых и жизненных образах. К изображениям недавнего прошлого принадлежат превосходные и довольно обширные очерки и рассказы "Из московского захолустья", "Мысли на парадном подъезде", "Забытый дом" и "Дневник дворецкого", а также в "Сказании о некотором зайце", вымышленная переписка между архимандритом Фотием и князем А.Н. Голицыным, ярко рисующая печальное время сочетания воедино аракчеевщины, лицемерия, сентиментального бездушия и мистицизма. Знаток бытовой истории древней Руси, Горбунов в таком совершенстве владел языком XVII и XVIII веков, что ученый исследователь старины Савваитов счел "Письмо из Емса", написанное языком XVII века, за копию подлинного статейного списка. В письмах, грамотах и челобитных, написанных старым языком, Горбунов поражает не только знанием бытовой истории и способа выражений, но и способностью глубоко войти в соответствующее времени миросозерцание царского воеводы, посланного за границу боярина, дьяка приказа разбойных и татебных дел, верхового скомороха (т. е. актера). Так, например, умел он описать победу генерал-лейтенанта Комарова над афганцами на Кушке (18 марта 1885 г.), или в царской грамоте "окольничему нашему Анатолию Феодоровичу" подробно изложить весь ход современного уголовного процесса с участием присяжных заседателей с точки зрения и в пределах понимания русского человека второй половины XVII столетия. Живо интересуясь историей театра, Горбунов посвятил ей одиннадцать очерков, разработанных по редким и многочисленным источникам, подвергнутым им строгому критическому разбору. Знакомство с рассказами и очерками Горбунова во всей их совокупности заставляет видеть в нем не только ценного бытописателя и неподражаемого юмориста на почве окружавшей его действительности, но и человека, в творениях которого "сквозь видный миру смех" слышатся, если не "невидимые слезы", то, во всяком случае, скорбь сердца, любящего свой народ и болеющего за него. Сочинения Горбунова изданы им при жизни дважды, а после его кончины вместе с ненапечатанными дотоле произведениями вошли в посмертное издание, сделанное А.Ф. Марксом . Кроме того, графом П.С. Шереметевым они изданы в роскошном виде с иллюстрациями русских художников. Личные воспоминания о Горбунове Т.И. Филиппова , А.Ф. Кони и графа П.С. Шереметева, напечатанные в "Новом Времени", в "Вестнике Европы" и изданные отдельно, содержат в себе подробные сведения о личности Горбунова и ее характеристику. А. Ф. К.

Данилевский Г.П.
Данилевский Григорий Петрович (1829 - 1890) - известный романист. Родился в семье обедневшего украинского помещика Петра Ивановича Данилевского (1802—1839). Учился в московском Дворянском институте (1841—1846), затем на юридическом отделении Санкт-Петербургского университета. По ошибке был привлечён к делу Петрашевского и несколько месяцев просидел в Петропавловской крепости в одиночном заключении. В 1850 кончил университетский курс со степенью кандидата прав. В 1850—1857 служил в Министерстве народного просвещения чиновником особых поручений и неоднократно получал командировки в архивы южных монастырей. В 1856 г. был одним из писателей, посланных великим князем Константином Николаевичем для изучения различных окраин России. Ему было поручено описание прибрежьев Азовского моря и устьев Дона. Выйдя в 1857 г. в отставку, надолго поселился в своих имениях, был депутатом харьковского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, позднее членом училищного совета, губернским гласным и членом Харьковской губернской земской управы, почётным мировым судьей, ездил с земскими депутациями в Петербург и т. д. В 1868 г. поступил было в присяжные поверенные Харьковского округа, но вскоре получил место помощника главного редактора «Правительственного вестника», а в 1881 г. был назначен главным редактором газеты; состоял также членом совета главного управления по делам печати. Умер 6 (18) декабря 1890 г. в Петербурге. Похоронен в селе Пришиб, ныне Балаклеевского района Харьковской области.

Златовратский Н.Н.
Русский писатель. Отец его был чиновником канцелярии губернского предводителя дворянства, по образованию и происхождению, как и мать Златовратского, принадлежал к духовному сословию. В конце 1850-х он, благодаря содействию предводителя, открыл публичную библиотеку. В её открытии сын, учившийся в то время в местной гимназии, оказывал ему серьёзную помощь. Отец Златовратского начинал издавать «Владимирский Вестник», в котором должен был принять участие Добролюбов — товарищ по Педагогическому институту и друг одного из двух братьев отца Златовратского. Эти дядья, в связи с частыми и продолжительными поездками к деревенским родственникам, оказали решительное влияние на раннее пробуждение в Златовратском страстного интереса к народной жизни. Под конец пребывания Златовратского в гимназии, дела отца его приняли дурной оборот, и он не мог осуществить своей мечты — поступить студентом в Московский университет. Побыв нём год вольнослушателем, Златовратский затем поступил в Санкт-Петербургский технологический институт. Однако закончить его Златовратскому не удалось — всё время приходилось тратить на тяжелую борьбу с нуждой. В 1866 году он случайно попал в корректоры «Сына Отечества». Это пробудило в нём страсть к литературной деятельности, которой он с увлечением предавался ещё в гимназии. Рассказ из народной жизни «Падеж скота» был принят в «Искру» В. С. Курочкина, и с тех пор Златовратский стал помещать такие же небольшие рассказы в «Будильнике», «Неделе», «Новостях». Впоследствии они составили книжку «Маленький Щедрин». Редкий литературный заработок мало ослаблял нужду, которая привела к тяжкой хронической болезни и заставила Златовратский уехать на родину. Здесь он несколько оправился и написал повесть: «Крестьяне-присяжные», напечатанную в «Отечественных записках» 1884. Повесть имела большой успех и сразу создала автору серьёзное литературное положение. Из позднейших произведений Златовратского наибольшее внимание обратили на себя тоже напечатанные в «Отечественных записках» обширная «история одной деревни» — «Устои» и очерки «Деревенские будни». Повести и рассказы Златовратского выходили отдельными книжками, а «Собрание Сочинений» имело два издания — 1884—1889 и 1891 («Русская Мысль»).

Лейкин Н.А.
Лейкин, Николай Александрович - известный юморист (1841 - 1906). Родился в купеческом семействе; образование получил в петербургском немецком реформатском училище; был приказчиком, служил в страховом обществе, но скоро оставил коммерческую деятельность. Принимал деятельное участие в петербургской городской думе. Начав с небольших юмористических очерков и стихотворений и поместив в журналах очерки "Апраксинцы" ("Библиотека для Чтения", 1863), "Биржевые артельщики" ("Современник", 1864) и др., Лейкин с начала 1870-х годов становится постоянным сотрудником "Петербургской Газеты" и здесь почти каждый день помещает "сцены" из купеческого, мещанского и низшего петербургского быта. Общее число написанных Лейкиным сцен достигает 10 тысяч; только часть их вошла в сорок отдельно изданных томов. Более известные сборники: "Где апельсины зреют", "Наши за границей", "Цветы лазоревые", "Наши забавники", "Неунывающие россияне", "Шуты гороховые", "Саврасы без узды". Юмор Лейкина не всегда гонится за типичностью и очень часто ограничивается стремлением потешать читателя смехотворными словечками. Но есть и серьезные стороны в его произведениях. Несмотря на то, что он почти всю жизнь писал для аудитории "мелкой прессы", Лейкин никогда не угождал ее вкусам и по мере сил старался быть обличителем "темного царства". Редактированный Лейкиным с 1880 г. юмористический журнал "Осколки" был совершенно свободен от порнографии. Лейкин написал также несколько забавных пьес: "Привыкать надо", "Медаль", "Кум пожарный" и другие.

Леонтьев К.Н.
Леонтьев Константин Николаевич (13.01.1831-12.11.1891), писатель, философ и социолог. Окончил медицинский факультет Московского университета. Во время Крымской войны служил военным врачом. С 1863 по 1873 — на дипломатической службе в Турции. В сер. 1870-х, дав обет в случае выздоровления после тяжелой болезни посвятить свою жизнь Богу, Леонтьев по нескольку месяцев живет в монастырях — на Афоне, в Николо-Угрешской обители под Москвой, в Мещовском монастыре св. Георгия, в Оптиной пустыни (близ Козельска). В последней он и поселился в марте 1887. В Оптиной пустыни 23 августа 1891 тяжело больной Леонтьев принял тайный постриг. 30 августа, чтобы быть ближе к медицинской помощи, перебрался в Сергиев Посад, где и скончался от воспаления легких. Основная идея миросозерцания Леонтьева — необходимость и благость неравенства, контраста, разнообразия. Это идея и эстетическая, и биологическая, и социологическая, и моральная, и религиозная. Бытие есть неравенство, а равенство есть путь в небытие. Стремление к равенству, к смешению, к единообразию враждебно жизни и безбожно. Сам Бог хочет неравенства, контраста, разнообразия. Леонтьев открывает как бы предустановленную гармонию законов природы и законов эстетики, т. е. признает эстетический смысл природной жизни. Он считает, что идее развития в природе соответствует и основная мысль эстетики: единство в разнообразии, так называемая гармония, в сущности не только не исключающая борьбы и страданий, но даже требующая их. В прогресс, по мнению Леонтьева, надо верить, но не как в улучшение непременно, а как в новое перерождение тягостей жизни, в новые виды страданий и стеснений человеческих. Правильная вера в прогресс должна быть пессимистической, не благодушной, все ожидающей какой-то весны. В целом процесс развития мыслился им как постепенное восхождение от простейшего к сложнейшему, постепенная индивидуализация, обособление; постепенный ход от бесцветности, от простоты к оригинальности и сложности; постепенное усложнение элементов сословных, увеличение богатства внутреннего и в то же время постепенное укрепление единства, так что высшая точка развития есть высшая степень сложности, объединенная неким внутренним деспотическим единством. Леонтьев хочет найти не только форму органического развития общества, но и форму его наибольшего совершенства и высшего цветения. Тема о судьбе культуры была поставлена им очень остро. Леонтьев предвидел возможный декаданс культуры, он многое сказал раньше Ницше, Гобино, Шпенглера. При столкновении эстетики с моралью Леонтьев отдает предпочтение эстетике. Он видел большую моральную высоту и правду в холодном объективизме, суровости, жестокости, чем в идее блага человечества. Чистое добро некрасиво, говорил он; чтобы была красота в жизни, необходимо и зло, необходим контраст тьмы и света. Европа стоит перед мещанством, орудиями которого являются лозунги политической свободы и равенства. Европа грозит заразить Россию “либерально-эгалитарным прогрессом”. Противопоставить Европе она может только старые культурные элементы, заимствованные из Византии. Византийский культурный тип вполне определен: византизм в государстве значит Самодержавие, в религии — Православие, в нравственном мире — наклонность к разочарованию во всем земном, в счастии, в устойчивости нашей собственной чистоты, в способности нашей к полному нравственному совершенству. Таков культурно-исторический тип России, подлежащий охранению. Развивая учение Н.Я. Данилевского о возрастах развития национальности, Леонтьев ставил вопрос о возрасте России; ставил вопрос: цветет ли она? И склонялся к мнению: мы прошли много, сотворили духом мало и стоим у какого-то страшного предела. Но он верит в ее светлую будущность, хотя таковая и маловероятна. Только сильная императорская власть может спасти Россию от натиска “Федеративной Европы”. Россия сильна не народными славянскими началами (славянство, по ошибочному мнению Леонтьева, термин без всякого культурного содержания, славянские народы жили и живут чужими началами; Леонтьев не верил и в народ), а византийскими.

Мельников-Печерский
Русский писатель, этнограф-беллетрист. Павел Мельников происходил из старинного, обедневшего дворянского рода. Окончил словесный факультет Казанского университета. Попал под подозрение и был выслан властями в г. Шадринск. После ссылки работал учителем в гимназии.[1] Был чиновником особых поручений министерства внутренних дел по искоренению церковного раскола. Он принимал непосредственное участие в преследованиях, в том числе в разорениях старообрядческих скитов и молелен. Кавалер ордена святой Анны 3-й степени. Вышел в отставку в 1866 году в чине действительного статского советника. Писал под псевдонимом Андрей Печерский, придуманном в 1850 году В. Далем. Многими воспринимается как один из авторитетных авторов в области старообрядчества. По мнению старообрядцев, ввиду его должности многие сделанные им описания старообрядческой среды и нравов носят тенденциозный характер, что отражено в ряде архивных и филологических исследований.[2][3] Самые известные произведения: дилогия «В лесах» (1871—1874) и «На горах» (1875—1881) в которых детально описан быт и обычаи нижегородских купцов-старообрядцев и Комаровского скита. Умер в 1883 году. Первоначально похоронен в Нижнем Новгороде на кладбище Крестовоздвиженского монастыря, в 1950 году перезахоронен на Бугровском кладбище.

Помяловский Н.Г.
Известный беллетрист. Родился в 1835 г. в семействе дьякона Петербургской малоохтенской кладбищенской церкви. Постоянное соприкосновение: с похоронами, панихидами, покойниками не помешало ему расти мальчиком крепким и здоровым, закаленным упражнениями на местных рыбных промыслах. Домашняя жизнь сложилась для него благоприятно. В 8 лет он был определен в Александро-Невское духовное училище, которое впоследствии и было им описано в знаменитых "Очерках бурсы". В четвертом очерке бурсы, под заглавием "Бегуны и спасенные", Помяловский вывел самого себя под именем Карася. Кулачное право, право физически сильного, дерзкого и наглого царило над всеми остальными сторонами товарищеской бурсацкой жизни; не найди маленький Помяловский себе покровителя в лице одного из старших воспитанников бурсы, ему пришлось бы совсем плохо. Этот период ученической жизни выработал в нем недоверчивость, скрытность, озлобление и ненависть к окружающей среде. Неумелые педагогические приемы тогдашних учителей, а также непонятные детскому уму и бестолковые учебники отбили в Помяловском всякую охоту к учению и классным занятиям: он рано стал лениться, оставался по несколько лет в классе и понемногу обратился в бесшабашного, озлобленного и "отпетого" бурсака. Его жестоко пороли (всего, по собственному его счету, до четырехсот раз), а потом и сечь перестали. Пробыв в училище 8 лет, он перешел в семинарию, где условия жизни были уже много лучше и где он впервые обрисовался в глазах товарищей как человек большого ума, глубокого анализа и широких дарований. И семинария, подобно училищу, мало давала пищи умам воспитанников, хотя уроки русского языка, а в особенности логики и психологии, все же хоть несколько вызывали интерес к занятиям и ставили вопросы, над которыми приходилось задумываться. Результатом этих размышлений явилось издание в старшем классе семинарии рукописного журнала "Семинарский листок", в котором Помяловский принял самое деятельное участие. Затаенным желанием Помяловского было, чтобы "листок прошел через весь курс, и чтобы на его страницах был выяснен идеал семинариста". Оживление, вызванное среди воспитанников появлением журнала, имело и вредную сторону: они по ночам устраивали танцы, театральные представления и разные оргии. Начальство разузнало об этом, арестовало зачинщиков и исключило восемь человек - наиболее способных и энергичных воспитанников. "Листок" захирел и прекратил свое существование на 7-м выпуске. Помяловский поместил в нем несколько философских рассуждений, например, "Попытка решить нерешенный и притом философский вопрос: имеют ли животные душу?", а также начало рассказа "Махилов". С прекращением "Листка" Помяловский снова отдался апатии и лени и стал чаще и чаще предаваться пьянству. Он окончил курс предпоследним, хотя под конец учебного курса начальство сумело разглядеть в его лице не "окончательного дурака". По окончании курса Помяловский поселился у матери на Охте, усиленно занявшись чтением и самообразованием; в этот период он сильно увлекался педагогическими вопросами и обратил особенное внимание на младшего брата. "Сам погиб, - говаривал он, - но брату погибнуть не дам и в бурсу не пущу! Я расскажу ему все, до чего додумался: человеком, может быть, сделаю". Тогда же он задумал писать педагогические статейки и очерки и один из очерков, "Вукол", отдал в редакцию "Журнала для воспитания" Чумикова. Статьи Добролюбова и Чернышевского оказали громадное влияние на склад убеждений Помяловского; в том же смысле одействовало на него и сближение с представителями университетской молодежи. Он поступил вольным слушателем в университет и особенно увлекся лекциями М. М. Стасюлевича. Вскоре он занялся преподавательской деятельностью в Шлиссельбургской воскресной школе. Здесь он обратил на себя внимание своими оригинальными методами преподавания; ему вскоре предложено было место учителя в младшем классе Смольного института, где инспектором состоял Ушинский. В институте, несмотря на блестящее начало его педагогической деятельности, дело не пошло: он натолкнулся на рутину и косность, которые оказались сильнее его новаторских стремлений. Не терпя сделок с совестью, Помяловский бросил учительство, отказался от обеспечивавшего его места и снова остался без всяких средств к жизни. Выручило его то, что около этого времени была принята редакцией "Современника" повесть "Мещанское счастье" (1861). Он познакомился с главными представителями редакции и сделался постоянным сотрудником журнала, с определенным содержанием. Новая дорога принесла ему немало счастья и радости, но вместе с тем большие средства дали ему все возможность вести разгульный, несдержанный образ жизни. В конце того же 1861 г. в "Современнике" появилась вторая его повесть, "Молотов", имеющая, помимо своего общелитературного характера, громадное значение для характеристики самого Помяловского. В лице Череванина автор во многом выразил здесь свой собственный образ мыслей и даже свою манеру речи. Помяловский испытал свои силы и в других литературных жанрах - в качестве критика, фельетониста, но эти роды писательства ему не удались. Следующим крупным его произведением были "Очерки бурсы", окончательно упрочившие его литературное имя. Он замышлял ряд других произведений, но они остались неоконченными. Материала для них им было собрано немало, но самый процесс его собирания был очень тяжел. В своем желании реабилитировать интеллигентный пролетариат, в стремлении показать и среди падших, среди забитых пошлостью жизни и злобой дня душу живую, Помяловский слишком тесно сближался с этими падшими, слишком проникался их наклонностями и привычками. Это имело самые печальные следствия для его здоровья. Среди кабаков и притонов разврата, в душной атмосфере ночлежных домов он окончательно расшатал свое здоровье, падал все ниже и ниже, и никакие усилия родных и близких уже не могли его поддержать и вывести на настоящую дорогу. Открывшаяся в ране на ноге гангрена положила конец его бурной, многострадальной жизни. Скончался Помяловский 5 октября 1863 г., не выполнив многого из своих широких замыслов, но успев внести в нашу литературу свежую струю: он первый поставил читателей лицом к лицу с положительными типами из среды интеллигентного пролетариата, поставленного в невыгодные условия борьбы за существование.

Потапенко И.Н.
Потапенко (Игнатий Николаевич) - один из плодовитейших современных беллетристов, уроженец юга, родился в 1856 г. Отец его, сначала уланский офицер, сделался потом священником; мать - крестьянка. Ему пришлось сначала учиться в бурсе, доживавшей свои последние дни. Слушал лекции в университете Новороссийска, Санкт-Петербурга, но курса не кончил и поступил в Санкт-Петербургскую консерваторию, в которой окончил курс по классу пения. На литературное поприще выступил в 1881 г. Выдающийся успех создала ему повесть "На действительной службе" (1890), проникнутая истинным идеализмом. С этого времени произведения Потапенко печатаются почти во всех ежемесячных и еженедельных журналах, выходят отдельными изданиями и охотно читаются. Пишет Потанин так много, что это не может не отозваться на достоинстве его произведений, часто набросанных эскизно и с большими художественными недочетами. Его повести и рассказы (далеко не все) изданны в 11 томе Ф.Ф. Павленковым. Из всей массы написанного Потапенко лучше всего те очерки, в которых автор рисует хорошо знакомую ему среду сельского духовенства и архиерейских хоров. Консерваторские воспоминания дали материал для прекрасного рассказа "Проклятая слава". Многие из произведений Потапенко проникнуты юмором, который является очень видной стороной в его творчестве. Таковы: "Секретарь его превосходительства", "Святое искусство", "Горячая статья" и др. Драмы Потапенко "Жизнь" и "Чужие" по своей литературности выгодно отличаются от большей части современных театральных изделий.

Решетников Ф.М.
Русский писатель. Дебютировал в печати очерками в «Пермских губернских ведомостях» в 1862. Первое значительное произведение — этнографический очерк из жизни бурлаков «Подлиповцы», опубликованный в журнале «Современник» (1864). В незавершённых романах «Горнорабочие» (1866), «Глумовы» (1866—1867; отдельное издание 1880), «Где лучше?» (1868), очерках «Рабочие лошади», «На большой дороге» (1866), «Очерки обозной жизни» (1867) изобразил быт горнозаводских рабочих. Впервые в русской литературе описал забастовку. Автор рассказов, повестей «Ставленник» (1864), автобиографической повести «Между людьми» (1865), романа «Свой хлеб» (1870), посвящённого женской эмансипации.

Успенский Г.И.
Родился в семье тульского чиновника. Окончив курс гимназии в 1861, Успенский уехал в Санкт-Петербург и поступил на историко-филологический факультет университета. Это было время студенческих волнений, и занятий почти не было. Успенский, увлечённый революционными идеями, мало думал о занятиях; его тянуло к широкой общественной работе. В 1862 Успенский переехал в Москву, но и здесь из учения в университете ничего не вышло. Литературную деятельность начал летом 1862 в педагогическом журнале Л. Н. Толстого "Ясная Поляна" (псевдоним - Г. Брызгин). Затем работал в маленьком московском журнале "Зритель". По приглашению Некрасова в 1865 он стал сотрудником "Современника". Несмотря на свой сразу выявившийся крупный литературный талант, не имел прочной работы ни в одном крупном журнале, уделяя время написанию мелких очерков в различных мелких журналах: "Зритель", "Северное сияние", "Искра", "Будильник", "Женский вестник" и др. Закрытие правительством в 1866 "Современника" и "Русского слова" поставило Успенского, как и многих других писателей, в ещё более трудное положение. Получив после долгих мытарств возможность печататься в "Женском журнале", Успенский был в большом затруднении с героями своих начатых произведений: с пьяницами, сапожниками и пр. Он вынужден был переименовывать героев "Нравов Растеряевой улицы", начатых печатанием в "Современнике", кромсать и портить свои произведения. Эта тяжёлая жизнь литературной богемы окончилась в 1868, когда писатель начал постоянное сотрудничество в журнале "Отечественные записки", который в это время перешел под редакцию Некрасова и Щедрина. Почти исключительно в этом журнале Успенский и помещал свои произведения до закрытия его в 1884. В 1874 Успенский поступил на службу в управление Сызрано-Вяземской железной дороги, но был совершенно не в состоянии вынести атмосферу этого учреждения и в конце 1875 Успенский направился в качестве корреспондента в Сербию, которая вступила в то время в войну с Турцией. Народники видели в этой войне проявление со стороны сербов стихийного народного движения, и Успенский хотел на месте разглядеть это движение. Но он быстро разочаровался. "Никакого славянского дела нет, а есть только сундук", - писал он. Вернувшись в Россию, Успенский в поисках живых народных сил, могущих стать создателями новой жизни, решил поближе присмотреться к русскому крестьянству, на которое до этого времени он обращал мало внимания. С этой целью он поселился в деревне Сябреницы в Новгородской губернии; результатом этих наблюдений явилась серия блестящих очерков "Из деревенского дневника". Осенью 1879 Успенский поселился в Петербурге, выезжая оттуда довольно часто в Новгородскую губернию, где в деревне Сябреницы он построил себе двух этажный дом. Время от времени он предпринимал поездки по России (на Кавказ, в Сибирь), которые также давали много материала для наблюдательного глаза писателя. С осени 1889 у Успенского. начинается нервное расстройство, которое, все более и более усиливаясь, переходит в сумасшествие (прогрессивный паралич). Осенью 1892 писатель был помещён в больницу для душевнобольных, где и провёл последние годы своей жизни.