Московское издательство "Центрполиграф" в серии "Россия забытая и неизвестная" выпустило книгу Н.В. Скрицкого "Корсары России" (М., 2007). Прежде всего хочется отметить необычно высокий полиграфический уровень издания, как, впрочем, и всей серии, которую курируют члены Российского дворянского собрания Сергей Сапожников и Валентина Благово. Твердая обложка с золотым тиснением, белая плотная бумага, глубокая печать. Жаль только, что фотографии и иллюстрации - черно-белые.

Автор известен мне только своей популярной книгой "Сто великих адмиралов" ("Вече", 2003). Поскольку интересуюсь я в основном средневековьем, то остановлюсь только на тех главах работы, которые посвящены именно этому периоду.

Хронологические рамки книги - примерно те же, что и у А.Б. Широкорада ("Русские пираты". М.: Вагриус, 2007): от Рюрика до Федора Раскольникова (1919). Однако в целом "древнерусский период" и "новое время" освещены не столь подробно, и им посвящена только первая глава. Само название главы спорно - "Первые пираты и каперы России". Если под последними можно понимать датчанина на службе у Грозного Карстена Роде (1570), то не совсем ясно, кого понимает автор под словом "пираты". И здесь сразу же вырисовывается главный недостаток книги - стремление автора к излишнему обобщению. Конкретно: практически все мало-мальски известные военно-морские операции русских против чужеземных народов и иностранных держав, начиная с похода на Константинополь в 860 г. "Аскольда и Дира", названы "актами государственного пиратства".

Еще во введении Скрицкий справедливо отмечает, что расселение славян происходило в Восточной Европе в основном вдоль речных магистралей, и поэтому их "речной цивилизации" изначально свойственны были операции именно на реках. Однако в следующей главе автор уже пишет, что "ушкуйничество" свойственно было именно новгородцам, так как именно у них существовал способный к таким действиям "класс свободных людей". Но широко известно, что в летописях упоминаются ушкуйники и из Хлынова (древней Вятки), и из Устюга, и из других русских городов, где существовали своебразные "торговые республики".

Далее во введении Скрицкий безапелляционно утверждает, что походы удальцов-донцов и запорожцев на черноморские владения Турции и каспийские Персии не только санкционированы были российской властью, но и вообще "представителями ее мощи на Черном море служили официально или неофициально донские и запорожские казаки, которые боролись с турецким мореплаванием". Однако даже в дальнейшем описании савмим автором разинских подвигов на Каспии можно найти немало фактов, опровергающих такую мысль.

Но вернемся к первой главе. Н.В. Скрицкий приводит немало фактов морских походов "русов" и славян на Византию, упоминает славян на византийской морской службе. Однако он почему-то ни словом ни обмолвился об известном походе "русов" в 943 г. на азербайджанский (кавказско-агванский) город Бердаа (Партав). Не потому ли, что согласно историкам Мовсесу Каганкатваци и Ибн-Мискавейху, он кончился разгромом и изгнанием захватчиков местным населением? Вызывает вопрос и упоминание автором походов ушкуйников на "бусурман", под которыми он явно разумеет татар Золотой Орды, тогда как учеными (Л.Н. Гумилевым и др.) давно доказано, что "бесермены" - это проживавший на Волге самостоятельный этнос, не имевший к татарам прямого отношения.

Скрицкий пишет также, что еще при Иване Грозном якобы "в Вологде строили суда, чтобы через Архангельск действовать на морских путях в Атлантике" (!). Но всем известно, что сам по себе город Архангельск возник уже после смерти Ивана Васильевича - в 1584 г. (до 1613 г. - Новые Холмогоры), а до того центром региона являлся Михайло-Архангельский монастырь, вокруг которого после экспедиции Ричарда Ченслера существовали только намногочисленные торговые фактории англичан. Да и вряд ли "производственные возможности" России того времени позволяли строить крупные океанские корабли, тем более в Вологде, да еще и проводить их к морским берегам. Если автор имел в виду английских поселенцев, то ему следовало оговорить это специально.

В то же время, автор приводит немало новых интересных фактов, например, упоминает захват англичанами на Балтике в 1570 г. 70 польских корсаров, переданных затем Грозному и казненных в Нарве. В отношении операций Дмитро Вишневецкого и Данилы Адашева на Черном море и Днепре с большими оговорками можно еще говорить о "каперстве", но никак о "корсарстве".

Ермак Тимофеевич - так вообще открыто назван автором "русским конкистадором" и "корсаром на царской службе", его действия также отнесены к "пиратским". При этом автор, ссылаясь на книгу Казимира Валишевского, всячески отмечает то, что изначальной целью похода атамана являлся банальный грабеж ("за зипунами"), и Строгановы якобы от него "большего и не требовали". Повторяет скрицкий и старую байку об "определяющей роли огнестрельного оружия" в казацких победах над Кучумом, тогда как трудами С.В. Бахрушина, Р.Г. Скрынникова, А.Д. Колесникова, М.В. Бузукашвили, А.Г. Сутормина и др. давно доказано, что фитильные пищали и малокалиберные пушки (кремневые пистоли всецело "остаются на совести" создателей сериала "Ермак" Краснопольцева и Ускова) казакам чаще мешали, чем помогали, а одолеть врага они смогли исключительно благодаря дисциплине, выучке, а также распрям между ближним окружением хана - выходцами из Бухары - и местными феодалами.

Интересно упоминание Скрицким участия морском походе на Константинополь в 1629 г. самого Богдана Хмельницкого и подробное описание "пиратских подвигов" знаменитого запорожского атамана Ивана Сирко, захватившего в 1667 г. с двухтысячным отрядом Кафу (Феодосию).

Подробно описав обстоятельства строительства первых крупных кораблей на Каспии - парусно-гребного "Фредерика" (1630-е гг.) и 22-пушечного "Орла" (1669) - Скрицкий плавно переходит к Разину и его походам. И тут никак нельзя согласиться с его утверждением о том, что в отечественной литературе разинский поход на каспийские владения персидского шаха "не считали пиратским". Именно в качестве такового он подробно разбирается в книге Тушина "Русское мореплавание на Каспийском, Черном и Азовском морях в ХVII в.", опубликованном еще в 1978 г., на каковую сам же автор постоянно ссылается. Самого Степана Тимофеевича Скрицкий называет "единственным истинным пиратом из числа русских", отмечая его выдающиеся организаторские способности и полководческий талант. Описывая поход на Каспий, Скрицкий подробно излагает ограбление разинцами населения Дербента, Баку, Решта, Ферахабада, Астрабада и обстоятельства разгрома карательного флота Менды-хана (3700 чел. на 50 крупных судах) у Свиного острова в июне 1669 г. Однако складывается впечатление, что при этом он всячески замалчивает тот факт, что большинство операций Разина серьезного успеха не имели и, как правило, заканчивались разгромом. Что вполне объяснимо: русский царь Алексей Михайлович не только не поддержал "русского пирата", но еще и направил своему союзнику шаху шотландскоо полковника Палмера для организации строительства кораблей.

В целом можно констатировать, что книга Скрицкого весьма информативна и познавательна, однако досадные неточности, некоторые авторские домыслы и "изобретения в области терминологии" несколько снижают ее значение в качестве научного труда по истории русского морского разбоя.Московское издательство "Центрполиграф" в серии "Россия забытая и неизвестная" выпустило книгу Н.В. Скрицкого "Корсары России" (М., 2007). Прежде всего хочется отметить необычно высокий полиграфический уровень издания, как, впрочем, и всей серии, которую курируют члены Российского дворянского собрания Сергей Сапожников и Валентина Благово. Твердая обложка с золотым тиснением, белая плотная бумага, глубокая печать. Жаль только, что фотографии и иллюстрации - черно-белые.

Автор известен мне только своей популярной книгой "Сто великих адмиралов" ("Вече", 2003). Поскольку интересуюсь я в основном средневековьем, то остановлюсь только на тех главах работы, которые посвящены именно этому периоду.

Хронологические рамки книги - примерно те же, что и у А.Б. Широкорада ("Русские пираты". М.: Вагриус, 2007): от Рюрика до Федора Раскольникова (1919). Однако в целом "древнерусский период" и "новое время" освещены не столь подробно, и им посвящена только первая глава.

Само название первой главы спорно - "Первые пираты и каперы России". Если под последними можно понимать датчанина на службе у Грозного Карстена Роде (1570), то не совсем ясно, кого понимает автор под словом "пираты". И здесь сразу же вырисовывается главный недостаток книги - стремление автора к излишнему обобщению. Конкретно: практически все мало-мальски известные военно-морские операции русских против чужеземных народов и иностранных держав, начиная с похода на Константинополь в 860 г. "Аскольда и Дира", названы "актами государственного пиратства".

Еще во введении Скрицкий заявляет, что изначально пиратами становились преимущественно "изгои общества, овладевшие морскими судами". Но известно множество участников и организаторов пиратских экспедиций - представителей торговой и политической элиты, родовой и дворянской знати. Далее автор справедливо отмечает, что расселение славян происходило в Восточной Европе в основном вдоль речных магистралей, и поэтому их "речной цивилизации" изначально свойственны были операции именно на реках. Однако в следующей главе автор уже пишет, что "ушкуйничество" свойственно было именно новгородцам, так как именно у них существовал способный к таким действиям "класс свободных людей". Но широко известно, что в летописях упоминаются ушкуйники и из Хлынова (древней Вятки), и из Устюга, и из других русских городов, где существовали своебразные "торговые республики".

Далее во введении Скрицкий безапелляционно утверждает, что походы удальцов-донцов и запорожцев на черноморские владения Турции и каспийские Персии не только санкционированы были российской властью, но и вообще "представителями ее мощи на Черном море служили официально или неофициально донские и запорожские казаки, которые боролись с турецким мореплаванием". Однако даже в дальнейшем описании савмим автором разинских подвигов на Каспии можно найти немало фактов, опровергающих такую мысль.

Но вернемся к первой главе. Н.В. Скрицкий приводит немало фактов морских походов "русов" и славян на Византию, упоминает славян на византийской морской службе. Однако он почему-то ни словом ни обмолвился об известном походе "русов" в 943 г. на азербайджанский (кавказско-агванский) город Бердаа (Партав). Не потому ли, что согласно историкам Мовсесу Каганкатваци и Ибн-Мискавейху, он кончился разгромом и изгнанием захватчиков местным населением? Вызывает вопрос и упоминание автором походов ушкуйников на "бусурман", под которыми он явно разумеет татар Золотой Орды, тогда как учеными (Л.Н. Гумилевым и др.) давно доказано, что "бесермены" - это проживавший на Волге самостоятельный этнос, не имевший к татарам прямого отношения.

Скрицкий пишет также, что еще при Иване Грозном якобы "в Вологде строили суда, чтобы через Архангельск действовать на морских путях в Атлантике" (!). Но всем известно, что сам по себе город Архангельск возник уже после смерти Ивана Васильевича - в 1584 г. (до 1613 г. - Новые Холмогоры), а до того центром региона являлся Михайло-Архангельский монастырь, вокруг которого после экспедиции Ричарда Ченслера существовали только намногочисленные торговые фактории англичан. Да и вряд ли "производственные возможности" России того времени позволяли строить крупные океанские корабли, тем более в Вологде, да еще и проводить их к морским берегам. Если автор имел в виду английских поселенцев, то ему следовало оговорить это специально.

В то же время, автор приводит немало новых интересных фактов, например, упоминает захват англичанами на Балтике в 1570 г. 70 польских корсаров, переданных затем Грозному и казненных в Нарве. В отношении операций Дмитро Вишневецкого и Данилы Адашева на Черном море и Днепре с большими оговорками можно еще говорить о "каперстве", но никак о "корсарстве".

Ермак Тимофеевич - так вообще открыто назван автором "русским конкистадором" и "корсаром на царской службе", его действия также отнесены к "пиратским". При этом автор, ссылаясь на книгу Казимира Валишевского, всячески отмечает то, что изначальной целью похода атамана являлся банальный грабеж ("за зипунами"), и Строгановы якобы от него "большего и не требовали". Повторяет скрицкий и старую байку об "определяющей роли огнестрельного оружия" в казацких победах над Кучумом, тогда как трудами С.В. Бахрушина, Р.Г. Скрынникова, А.Д. Колесникова, М.В. Бузукашвили, А.Г. Сутормина и др. давно доказано, что фитильные пищали и малокалиберные пушки (кремневые пистоли всецело "остаются на совести" создателей сериала "Ермак" Краснопольцева и Ускова) казакам чаще мешали, чем помогали, а одолеть врага они смогли исключительно благодаря дисциплине, выучке, а также распрям между ближним окружением хана - выходцами из Бухары - и местными феодалами.

Интересно упоминание Скрицким участия морском походе на Константинополь в 1629 г. самого Богдана Хмельницкого и подробное описание "пиратских подвигов" знаменитого запорожского атамана Ивана Сирко, захватившего в 1667 г. с двухтысячным отрядом Кафу (Феодосию).

Подробно описав обстоятельства строительства первых крупных кораблей на Каспии - парусно-гребного "Фредерика" (1630-е гг.) и 22-пушечного "Орла" (1669) - Скрицкий плавно переходит к Разину и его походам. И тут никак нельзя согласиться с его утверждением о том, что в отечественной литературе разинский поход на каспийские владения персидского шаха "не считали пиратским". Именно в качестве такового он подробно разбирается в книге Тушина "Русское мореплавание на Каспийском, Черном и Азовском морях в ХVII в.", опубликованном еще в 1978 г., на каковую сам же автор постоянно ссылается. Самого Степана Тимофеевича Скрицкий называет "единственным истинным пиратом из числа русских", отмечая его выдающиеся организаторские способности и полководческий талант. Описывая поход на Каспий, Скрицкий подробно излагает ограбление разинцами населения Дербента, Баку, Решта, Ферахабада, Астрабада и обстоятельства разгрома карательного флота Менды-хана (3700 чел. на 50 крупных судах) у Свиного острова в июне 1669 г. Однако складывается впечатление, что при этом он всячески замалчивает тот факт, что большинство операций Разина серьезного успеха не имели и, как правило, заканчивались разгромом. Что вполне объяснимо: русский царь Алексей Михайлович не только не поддержал "русского пирата", но еще и направил своему союзнику шаху шотландскоо полковника Палмера для организации строительства кораблей.

В целом можно констатировать, что книга Скрицкого весьма информативна и познавательна, однако досадные неточности, некоторые авторские домыслы и "изобретения в области терминологии" несколько снижают ее значение в качестве научного труда по истории русского морского разбоя.Московское издательство "Центрполиграф" в серии "Россия забытая и неизвестная" выпустило книгу Н.В. Скрицкого "Корсары России" (М., 2007). Автор известен мне только своей популярной книгой "Сто великих адмиралов" ("Вече", 2003). Прежде всего хочется отметить необычно высокий полиграфический уровень издания, как, впрочем, и всей серии, которую курируют члены Российского дворянского собрания Сергей Сапожников и Валентина Благово. Твердая обложка с золотым тиснением, белая плотная бумага, глубокая печать. Жаль только, что фотографии и иллюстрации - черно-белые.

Поскольку интересуюсь я в основном средневековьем, то остановлюсь только на тех главах работы, которые посвящены именно этому периоду.

Хронологические рамки книги - примерно те же, что и у А.Б. Широкорада ("Русские пираты". М.: Вагриус, 2007): от Рюрика до Федора Раскольникова (1919). Однако в целом "древнерусский период" и "новое время" освещены не столь подробно, и им посвящена только первая глава. Само название главы спорно - "Первые пираты и каперы России". Если под последними можно понимать датчанина на службе у Грозного Карстена Роде (1570), то не совсем ясно, кого понимает автор под словом "пираты". И здесь сразу же вырисовывается главный недостаток книги - стремление автора к излишнему обобщению. Конкретно: практически все мало-мальски известные военно-морские операции русских против чужеземных народов и иностранных держав, начиная с похода на Константинополь в 860 г. "Аскольда и Дира", названы "актами государственного пиратства".

Еще во введении Скрицкий справедливо отмечает, что расселение славян происходило в Восточной Европе в основном вдоль речных магистралей, и поэтому их "речной цивилизации" изначально свойственны были операции именно на реках. Однако в следующей главе автор уже пишет, что "ушкуйничество" свойственно было именно новгородцам, так как именно у них существовал способный к таким действиям "класс свободных людей". Но широко известно, что в летописях упоминаются ушкуйники и из Хлынова (древней Вятки), и из Устюга, и из других русских городов, где сущестовали своебразные "торговые республики".

Далее во введении Скрицкий безапелляционно утверждает, что походы удальцов-донцов и запорожцев на черноморские владения Турции и каспийские Персии не только санкционированы были российской властью, но и вообще "представителями ее мощи на Черном море служили официально или неофициально донские и запорожские казаки, которые боролись с турецким мореплаванием".

Но вернемся к первой главе. Н.В. Скрицкий приводит немало фактов морских походов "русов" и славян на Византию, упоминает славян на византийской морской службе. Однако он почему-то ни словом ни обмолвился об известном походе "русов" в 943 г. на азербайджанский (кавказско-агванский) город Бердаа (Партав). Не потому ли, что согласно историкам Мовсесу Каганкатваци и Ибн-Мискавейху, он кончился разгромом и изгнанием захватчиков местным населением? Вызывает вопрос и упоминание автором походов ушкуйников на "бусурман", под которыми он явно разумеет татар Золотой Орды, тогда как учеными (Л.Н. Гумилевым и др.) давно доказано, что "бесермены" - это проживавший на Волге самостоятельный этнос, не имевший к татарам прямого отношения.

Скрицкий пишет также, что еще при Иване Грозном якобы "в Вологде строили суда, чтобы через Архангельск действовать на морских путях в Атлантике" (!). Но всем известно, что сам по себе город Архангельск возник уже после смерти Ивана Васильевича - в 1584 г. (до 1613 г. - Новые Холмогоры), а до того центром региона являлся Михайло-Архангельский монастырь, вокруг которого после экспедиции Ричарда Ченслера существовали только намногочисленные торговые фактории англичан. Да и вряд ли "производственные возможности" России того времени позволяли строить крупные океанские корабли, тем более в Вологде, да еще и проводить их к морским берегам. Если автор имел в виду английских поселенцев, то ему следовало оговорить это специально.

В то же время, автор приводит немало новых интересных фактов, например, упоминает захват англичанами на Балтике в 1570 г. 70 польских корсаров, переданных затем Грозному и казненных в Нарве. В отношении операций Дмитро Вишневецкого и Данилы Адашева на Черном море и Днепре с большими оговорками можно еще говорить о "каперстве", но никак о "корсарстве".

Ермак Тимофеевич - так вообще открыто назван автором "русским конкистадором" и "корсаром на царской службе", его действия также отнесены к "пиратским". При этом автор, ссылаясь на книгу Казимира Валишевского, всячески отмечает то, что изначальной целью похода атамана являлся банальный грабеж ("за зипунами"), и Строгановы якобы от него "большего и не требовали". Повторяет скрицкий и старую байку об "определяющей роли огнестрельного оружия" в казацких победах над Кучумом, тогда как трудами С.В. Бахрушина, Р.Г. Скрынникова, А.Д. Колесникова, М.В. Бузукашвили, А.Г. Сутормина и др. давно доказано, что фитильные пищали и малокалиберные пушки (кремневые пистоли всецело "остаются на совести" создателей сериала "Ермак" Краснопольцева и Ускова) казакам чаще мешали, чем помогали, а одолеть врага они смогли исключительно благодаря дисциплине, выучке, а также распрям между ближним окружением хана - выходцами из Бухары - и местными феодалами.

Интересно упоминание Скрицким участия морском походе на Константинополь в 1629 г. самого Богдана Хмельницкого и подробное описание "пиратских подвигов" знаменитого запорожского атамана Ивана Сирко, захватившего в 1667 г. с двухтысячным отрядом Кафу (Феодосию).

Подробно описав обстоятельства строительства первых крупных кораблей на Каспии - парусно-гребного "Фредерика" (1630-е гг.) и 22-пушечного "Орла" (1669) - Скрицкий плавно переходит к Разину и его походам. И тут никак нельзя согласиться с его утверждением о том, что в отечественной литературе разинский поход на каспийские владения персидского шаха "не считали пиратским". Именно в качестве такового он подробно разбирается в книге Тушина "Русское мореплавание на Каспийском, Черном и Азовском морях в ХVII в.", опубликованном еще в 1978 г., на каковую сам же автор постоянно ссылается. Самого Степана Тимофеевича Скрицкий называет "единственным истинным пиратом из числа русских", отмечая его выдающиеся организаторские способности и полководческий талант. Описывая поход на Каспий, Скрицкий подробно излагает ограбление разинцами населения Дербента, Баку, Решта, Ферахабада, Астрабада и обстоятельства разгрома карательного флота Менды-хана (3700 чел. на 50 крупных судах) у Свиного острова в июне 1669 г. Однако складывается впечатление, что при этом он всячески замалчивает тот факт, что большинство операций Разина серьезного успеха не имели и, как правило, заканчивались разгромом. Что вполне объяснимо: русский царь Алексей Михайлович не только не поддержал "русского пирата", но еще и направил своему союзнику шаху шотландскоо полковника Палмера для организации строительства кораблей.

В целом можно констатировать, что книга Скрицкого весьма информативна и познавательна, однако досадные неточности и авторские домыслы снижают ее значение в качестве научного труда по истории "русского моркого разбоя".

Московское издательство "Центрполиграф" в серии "Россия забытая и неизвестная" выпустило книгу Н.В. Скрицкого "Корсары России" (М., 2007). Прежде всего хочется отметить необычно высокий полиграфический уровень издания, как, впрочем, и всей серии, которую курируют члены Российского дворянского собрания Сергей Сапожников и Валентина Благово. Твердая обложка с золотым тиснением, белая плотная бумага, глубокая печать. Жаль только, что фотографии и иллюстрации - черно-белые.

Автор известен мне только своей популярной книгой "Сто великих адмиралов" ("Вече", 2003). Поскольку интересуюсь я в основном средневековьем, то остановлюсь только на тех главах работы, которые посвящены именно этому периоду.

Хронологические рамки книги - примерно те же, что и у А.Б. Широкорада ("Русские пираты". М.: Вагриус, 2007): от Рюрика до Федора Раскольникова (1919). Однако в целом "древнерусский период" и "новое время" освещены не столь подробно, и им посвящена только первая глава. Само название главы спорно - "Первые пираты и каперы России". Если под последними можно понимать датчанина на службе у Грозного Карстена Роде (1570), то не совсем ясно, кого понимает автор под словом "пираты". И здесь сразу же вырисовывается главный недостаток книги - стремление автора к излишнему обобщению. Конкретно: практически все мало-мальски известные военно-морские операции русских против чужеземных народов и иностранных держав, начиная с похода на Константинополь в 860 г. "Аскольда и Дира", названы "актами государственного пиратства".

Еще во введении Скрицкий справедливо отмечает, что расселение славян происходило в Восточной Европе в основном вдоль речных магистралей, и поэтому их "речной цивилизации" изначально свойственны были операции именно на реках. Однако в следующей главе автор уже пишет, что "ушкуйничество" свойственно было именно новгородцам, так как именно у них существовал способный к таким действиям "класс свободных людей". Но широко известно, что в летописях упоминаются ушкуйники и из Хлынова (древней Вятки), и из Устюга, и из других русских городов, где сущестовали своебразные "торговые республики".

Далее во введении Скрицкий безапелляционно утверждает, что походы удальцов-донцов и запорожцев на черноморские владения Турции и каспийские Персии не только санкционированы были российской властью, но и вообще "представителями ее мощи на Черном море служили официально или неофициально донские и запорожские казаки, которые боролись с турецким мореплаванием".

Но вернемся к первой главе. Н.В. Скрицкий приводит немало фактов морских походов "русов" и славян на Византию, упоминает славян на византийской морской службе. Однако он почему-то ни словом ни обмолвился об известном походе "русов" в 943 г. на азербайджанский (кавказско-агванский) город Бердаа (Партав). Не потому ли, что согласно историкам Мовсесу Каганкатваци и Ибн-Мискавейху, он кончился разгромом и изгнанием захватчиков местным населением? Вызывает вопрос и упоминание автором походов ушкуйников на "бусурман", под которыми он явно разумеет татар Золотой Орды, тогда как учеными (Л.Н. Гумилевым и др.) давно доказано, что "бесермены" - это проживавший на Волге самостоятельный этнос, не имевший к татарам прямого отношения.

Скрицкий пишет также, что еще при Иване Грозном якобы "в Вологде строили суда, чтобы через Архангельск действовать на морских путях в Атлантике" (!). Но всем известно, что сам по себе город Архангельск возник уже после смерти Ивана Васильевича - в 1584 г. (до 1613 г. - Новые Холмогоры), а до того центром региона являлся Михайло-Архангельский монастырь, вокруг которого после экспедиции Ричарда Ченслера существовали только намногочисленные торговые фактории англичан. Да и вряд ли "производственные возможности" России того времени позволяли строить крупные океанские корабли, тем более в Вологде, да еще и проводить их к морским берегам. Если автор имел в виду английских поселенцев, то ему следовало оговорить это специально.

В то же время, автор приводит немало новых интересных фактов, например, упоминает захват англичанами на Балтике в 1570 г. 70 польских корсаров, переданных затем Грозному и казненных в Нарве. В отношении операций Дмитро Вишневецкого и Данилы Адашева на Черном море и Днепре с большими оговорками можно еще говорить о "каперстве", но никак о "корсарстве".

Ермак Тимофеевич - так вообще открыто назван автором "русским конкистадором" и "корсаром на царской службе", его действия также отнесены к "пиратским". При этом автор, ссылаясь на книгу Казимира Валишевского, всячески отмечает то, что изначальной целью похода атамана являлся банальный грабеж ("за зипунами"), и Строгановы якобы от него "большего и не требовали". Повторяет скрицкий и старую байку об "определяющей роли огнестрельного оружия" в казацких победах над Кучумом, тогда как трудами С.В. Бахрушина, Р.Г. Скрынникова, А.Д. Колесникова, М.В. Бузукашвили, А.Г. Сутормина и др. давно доказано, что фитильные пищали и малокалиберные пушки (кремневые пистоли всецело "остаются на совести" создателей сериала "Ермак" Краснопольцева и Ускова) казакам чаще мешали, чем помогали, а одолеть врага они смогли исключительно благодаря дисциплине, выучке, а также распрям между ближним окружением хана - выходцами из Бухары - и местными феодалами.

Интересно упоминание Скрицким участия морском походе на Константинополь в 1629 г. самого Богдана Хмельницкого и подробное описание "пиратских подвигов" знаменитого запорожского атамана Ивана Сирко, захватившего в 1667 г. с двухтысячным отрядом Кафу (Феодосию).

Подробно описав обстоятельства строительства первых крупных кораблей на Каспии - парусно-гребного "Фредерика" (1630-е гг.) и 22-пушечного "Орла" (1669) - Скрицкий плавно переходит к Разину и его походам. И тут никак нельзя согласиться с его утверждением о том, что в отечественной литературе разинский поход на каспийские владения персидского шаха "не считали пиратским". Именно в качестве такового он подробно разбирается в книге Тушина "Русское мореплавание на Каспийском, Черном и Азовском морях в ХVII в.", опубликованном еще в 1978 г., на каковую сам же автор постоянно ссылается. Самого Степана Тимофеевича Скрицкий называет "единственным истинным пиратом из числа русских", отмечая его выдающиеся организаторские способности и полководческий талант. Описывая поход на Каспий, Скрицкий подробно излагает ограбление разинцами населения Дербента, Баку, Решта, Ферахабада, Астрабада и обстоятельства разгрома карательного флота Менды-хана (3700 чел. на 50 крупных судах) у Свиного острова в июне 1669 г. Однако складывается впечатление, что при этом он всячески замалчивает тот факт, что большинство операций Разина серьезного успеха не имели и, как правило, заканчивались разгромом. Что вполне объяснимо: русский царь Алексей Михайлович не только не поддержал "русского пирата", но еще и направил своему союзнику шаху шотландскоо полковника Палмера для организации строительства кораблей.

В целом можно констатировать, что книга Скрицкого весьма информативна и познавательна, однако досадные неточности, некоторые авторские домыслы и "изобретения в области терминологии" несколько снижают ее значение в качестве научного труда по истории русского морского разбоя.Московское издательство "Центрполиграф" в серии "Россия забытая и неизвестная" выпустило книгу Н.В. Скрицкого "Корсары России" (М., 2007). Прежде всего хочется отметить необычно высокий полиграфический уровень издания, как, впрочем, и всей серии, которую курируют члены Российского дворянского собрания Сергей Сапожников и Валентина Благово. Твердая обложка с золотым тиснением, белая плотная бумага, глубокая печать. Жаль только, что фотографии и иллюстрации - черно-белые.

Автор известен мне только своей популярной книгой "Сто великих адмиралов" ("Вече", 2003). Поскольку интересуюсь я в основном средневековьем, то остановлюсь только на тех главах работы, которые посвящены именно этому периоду.

Хронологические рамки книги - примерно те же, что и у А.Б. Широкорада ("Русские пираты". М.: Вагриус, 2007): от Рюрика до Федора Раскольникова (1919). Однако в целом "древнерусский период" и "новое время" освещены не столь подробно, и им посвящена только первая глава.

Само название первой главы спорно - "Первые пираты и каперы России". Если под последними можно понимать датчанина на службе у Грозного Карстена Роде (1570), то не совсем ясно, кого понимает автор под словом "пираты". И здесь сразу же вырисовывается главный недостаток книги - стремление автора к излишнему обобщению. Конкретно: практически все мало-мальски известные военно-морские операции русских против чужеземных народов и иностранных держав, начиная с похода на Константинополь в 860 г. "Аскольда и Дира", названы "актами государственного пиратства".

Еще во введении Скрицкий заявляет, что изначально пиратами становились преимущественно "изгои общества, овладевшие морскими судами". Но известно множество участников и организаторов пиратских экспедиций - представителей торговой и политической элиты, родовой и дворянской знати. Далее автор справедливо отмечает, что расселение славян происходило в Восточной Европе в основном вдоль речных магистралей, и поэтому их "речной цивилизации" изначально свойственны были операции именно на реках. Однако в следующей главе автор уже пишет, что "ушкуйничество" свойственно было именно новгородцам, так как именно у них существовал способный к таким действиям "класс свободных людей". Но широко известно, что в летописях упоминаются ушкуйники и из Хлынова (древней Вятки), и из Устюга, и из других русских городов, где существовали своебразные "торговые республики".

Далее во введении Скрицкий безапелляционно утверждает, что походы удальцов-донцов и запорожцев на черноморские владения Турции и каспийские Персии не только санкционированы были российской властью, но и вообще "представителями ее мощи на Черном море служили официально или неофициально донские и запорожские казаки, которые боролись с турецким мореплаванием". Однако даже в дальнейшем описании савмим автором разинских подвигов на Каспии можно найти немало фактов, опровергающих такую мысль.

Но вернемся к первой главе. Н.В. Скрицкий приводит немало фактов морских походов "русов" и славян на Византию, упоминает славян на византийской морской службе. Однако он почему-то ни словом ни обмолвился об известном походе "русов" в 943 г. на азербайджанский (кавказско-агванский) город Бердаа (Партав). Не потому ли, что согласно историкам Мовсесу Каганкатваци и Ибн-Мискавейху, он кончился разгромом и изгнанием захватчиков местным населением? Вызывает вопрос и упоминание автором походов ушкуйников на "бусурман", под которыми он явно разумеет татар Золотой Орды, тогда как учеными (Л.Н. Гумилевым и др.) давно доказано, что "бесермены" - это проживавший на Волге самостоятельный этнос, не имевший к татарам прямого отношения.

Скрицкий пишет также, что еще при Иване Грозном якобы "в Вологде строили суда, чтобы через Архангельск действовать на морских путях в Атлантике" (!). Но всем известно, что сам по себе город Архангельск возник уже после смерти Ивана Васильевича - в 1584 г. (до 1613 г. - Новые Холмогоры), а до того центром региона являлся Михайло-Архангельский монастырь, вокруг которого после экспедиции Ричарда Ченслера существовали только намногочисленные торговые фактории англичан. Да и вряд ли "производственные возможности" России того времени позволяли строить крупные океанские корабли, тем более в Вологде, да еще и проводить их к морским берегам. Если автор имел в виду английских поселенцев, то ему следовало оговорить это специально.

В то же время, автор приводит немало новых интересных фактов, например, упоминает захват англичанами на Балтике в 1570 г. 70 польских корсаров, переданных затем Грозному и казненных в Нарве. В отношении операций Дмитро Вишневецкого и Данилы Адашева на Черном море и Днепре с большими оговорками можно еще говорить о "каперстве", но никак о "корсарстве".

Ермак Тимофеевич - так вообще открыто назван автором "русским конкистадором" и "корсаром на царской службе", его действия также отнесены к "пиратским". При этом автор, ссылаясь на книгу Казимира Валишевского, всячески отмечает то, что изначальной целью похода атамана являлся банальный грабеж ("за зипунами"), и Строгановы якобы от него "большего и не требовали". Повторяет скрицкий и старую байку об "определяющей роли огнестрельного оружия" в казацких победах над Кучумом, тогда как трудами С.В. Бахрушина, Р.Г. Скрынникова, А.Д. Колесникова, М.В. Бузукашвили, А.Г. Сутормина и др. давно доказано, что фитильные пищали и малокалиберные пушки (кремневые пистоли всецело "остаются на совести" создателей сериала "Ермак" Краснопольцева и Ускова) казакам чаще мешали, чем помогали, а одолеть врага они смогли исключительно благодаря дисциплине, выучке, а также распрям между ближним окружением хана - выходцами из Бухары - и местными феодалами.

Интересно упоминание Скрицким участия морском походе на Константинополь в 1629 г. самого Богдана Хмельницкого и подробное описание "пиратских подвигов" знаменитого запорожского атамана Ивана Сирко, захватившего в 1667 г. с двухтысячным отрядом Кафу (Феодосию).

Подробно описав обстоятельства строительства первых крупных кораблей на Каспии - парусно-гребного "Фредерика" (1630-е гг.) и 22-пушечного "Орла" (1669) - Скрицкий плавно переходит к Разину и его походам. И тут никак нельзя согласиться с его утверждением о том, что в отечественной литературе разинский поход на каспийские владения персидского шаха "не считали пиратским". Именно в качестве такового он подробно разбирается в книге Тушина "Русское мореплавание на Каспийском, Черном и Азовском морях в ХVII в.", опубликованном еще в 1978 г., на каковую сам же автор постоянно ссылается. Самого Степана Тимофеевича Скрицкий называет "единственным истинным пиратом из числа русских", отмечая его выдающиеся организаторские способности и полководческий талант. Описывая поход на Каспий, Скрицкий подробно излагает ограбление разинцами населения Дербента, Баку, Решта, Ферахабада, Астрабада и обстоятельства разгрома карательного флота Менды-хана (3700 чел. на 50 крупных судах) у Свиного острова в июне 1669 г. Однако складывается впечатление, что при этом он всячески замалчивает тот факт, что большинство операций Разина серьезного успеха не имели и, как правило, заканчивались разгромом. Что вполне объяснимо: русский царь Алексей Михайлович не только не поддержал "русского пирата", но еще и направил своему союзнику шаху шотландского полковника Палмера для организации строительства кораблей.

Россия и пиратство - тема довольно новая, помимо книги Н.В. Скрицкого, можно назвать лишь исследование А.Б. Широкорада "Русские пираты" (М.: Вагриус, 2007). Обе книги имеют свои "полюсы" и "минусы". Сейчас история пиратства в нашем обществе довольно популярна, в том числе в связи с событиями у берегов Сомали. Переиздается немало книг, в том числе таких, которые давно уже утратили серьезное значение в чисто справочном аспекте, не говоря уже о какой-то "научности". Поэтому, на мой взгляд, от авторов книг о "русских пиратах" требуется особая ответственность за свои слова и суждения.

Николай Владимирович, очевидно, очень ответственно подошел к научной литературе и источникам, собрав в своей ценной книге огромный фактический материал. Однако при этом он делает немало слишком прямолинейных выводов, вроде, например, таких: "Походы казаков продолжались до конца XVII и даже в начале XVIII века. Однако в последние годы казаки действовали фактически как корсары Петра I, пока царь не создал крейсерский флот из кораблей европейского типа". Во-первых, Петр создавал отнюдь не "крейсерский", а полноценный линейный военный флот, причем начинал преимущественно с судов гребных - галер и галиотов.

Особенно относится это к черноморскому региону, где России предстояло столкновение с Османской империей, флот которой в рассматриваемый период являлся преимущественно гребным. Во-вторых, достоверных источников о том, что казаки, донские, терские и запорожские, рассматривались Петром как "корсары", не сохранилось. Зато существует немало документов, из которых недвусмысленно следует, что и в XVI, и в XVII, и в XVIII вв. царская власть считала казачество, особенно запорожское, не слишком надежной военной силой, а их "успешные операции" - разбойными набегами, про