Прочитал «Водку с пирожными. Роман с писателями» Д. Шраера-Петрова. Мне нравятся мемуары писателей «второго-третьего» ряда. Без глянца и оглядки на вечность говорят они о вещах прозаичных и интересных. Здесь же случай несколько иной. Автор искренне считает себя талантливым и не слишком скрывает своего мнения. Поэтому много эпизодов-болванок: «X слушал мои стихи, подперев голову кулаком», «Он потребовал прочитать ещё раз весь цикл», «Мне хлопали сильнее всех». Активно ищет писатель следы заимствований. «Он взял у меня размер», «Свой образ я нашёл у поэта Y». Очевидно, что отношение к тому или иному собрату по перу базируется на количестве похвалы в сторону творца. Вплоть до воспроизведения каких-то пожелтевших трёхстрочных рекомендаций, проходных отзывов. Всё это взвешивается, суммируется и выносится справедливый приговор. Кого с собой в вечность возьмём, чемодан поднести, кого пинком в реку Времени.
Есть несколько раздражающих моментов. Первое. Автору нравится быть страдальцем за правду. Еврей-отказник, вездесущий глаз КГБ. Справедливый гнев в отношении к приспособленцам и «продавшимся». Но из контекста выясняется следующее. В «литературу» Шраер-Петров вошёл с «армейскими стихами». Несмотря на любовь к автоцитированию, порой утомительному, из «армейского цикла» - ни строчки. Далее. В литературном загашнике имеется любопытная вещь – пьеса «Ильич на Выборгской». Знающий да оценит. Поэтому неудивительно: кооперативная квартирка, машина. Страдалец. Своих коллег автор любит оценивать по наличию у них «еврейской темы». При этом оценивает кондовым совковым, почти пародийным, языком. «В его творчестве еврейская тема представлена широко». «Еврейская проблематика нашла своё достойное отражение». И даже: «Хотя N не еврей, в его стихах…».