Сама по себе попытка изложить доступным языком один из важнейших сюжетов мировой истории, про который большинство вспомнит только торговлю индульгенциями и Варфоломеевскую ночь, достойна всяческой похвалы. Для популярной серии — начинание благородное, но и опасное, ведь просветительство, обращённое к широкой публике, часто имеет в своей основе чисто коммерческий проект, прощающий и небрежность, и упрощения, а порой и прямые спекуляции.
К счастью, предлагаемый текст — не скороспелая поделка, а уверенно написанный специалистом (как-никак французский оригинал издан «Галлимаром») беглый экскурс в фактологию религиозного противостояния XVI века. Автор — знаток проблемы и попытался составить не грубую компиляцию, а взвешенный и структурированный очерк. И всё-таки справиться с широтой темы автору не вполне удалось, изложение кажется сумбурным и не способствует сложению цельной картины. Факты даются без попытки их интерпретации, что мешает усвоению. Называя традиционные попытки объяснения Реформации злоупотреблениями клира примитивными, книга даже не предлагает панорамы кризиса средневекового сознания с его «корпоративным католицизмом» (Р. Десимон), нет и намёка на проблему сложения территориальных государств, сталкивавшего их с папством и друг с другом, заставлявшего искать идентичности в религиозных противостояниях; во вступительной главе приводятся всё те же картины симонии клириков старой церкви и пренебрежения ими пастырской ролью. Некоторые, в том числе важные, понятия вводятся без объяснения, как будто бы предполагая осведомлённость читателя (лолларды, Аугсбургский интерим, sola scriptura). Там же, где событие не может быть представлено без объяснительной трактовки, она оказывается сомнительной, так, сегодня понимание Варфоломеевской ночи как акции, спланированной королевской властью, считается устаревшим, однако здесь оно воспроизведено без оговорок.
Географический охват неполон: Восточная Европа словно «вне игры», в частности, Богемия возникает в книге фрагментарно, Венгрия и Трансильвания даже не называются (впрочем, упомянут переход в лютеранство последнего магистра Тевтонского ордена). Относительная стабилизация территориального рисунка конфессий в империи по итогам Аугсбургского религиозного мира остаётся за рамками повествования, как и географическое «схлопывание» Реформации к XVII веку. В то же время такие яркие, хотя и периферийные эксцессы, как, например, анабаптистская республика в Мюнстере с её трагическим концом, помогли бы расцветить рассказ, обращённый к широкому кругу читателей, ищущих не объяснительных схем, а драматических фабул и эмоциональных «зацепок».
Нельзя не отметить хороший подбор иллюстраций: картинки фактически создают параллельное повествование и, возможно, даже удачнее, чем сам текст, размечают темы и расставляют смысловые вехи. Также дополнение в виде выдержек из высказываний на тему Реформации из разных эпох безусловно украшает книгу.

Иногда очевидно, что переводчик (а также, что хуже, редактор) просто не имеет понятия о сюжетах, которые он пересказывает. В итоге появляются «офицеры» в противоположность дворянам (в оригинале, очевидно, оффисье, что есть чиновники, служащие, судейские), «император Филипп II» (вообще-то только король, хоть и владыка половины мира — интересно, как там в оригинале?), «университет де Лувен» (попросту Лувенский / Лёвенский университет), «церковь Иисуса» (имеется в виду римская церковь Иль-Джезу). Это же касается географии: на карту Европы на месте разрушенных переводчиком некогда славных Базеля (по-французски Bale), Трира (фр. Treves), Шпайера (Spire) и Бремена (Breme; диакритику формат отзывов "Озона" не поддерживает) нанесены невиданные Баль (в Указателе он же уже под именем Бале), Трев, Спир и Брем! Только в надежде на то, что для читателя вся приводимая фактография бессмысленна, бесполезна и подлежит немедленному забвению, можно было представить его вниманию некий собор в Спире (на самом деле Шпайерский рейхстаг) — очевидно, с такими «знаниями» кто угодно лишь ещё больше заблудится в этой драматической эпохе.
Поскольку оригинал написан по-французски, читатель должен приготовиться к тому, что большинство святых (в том числе общехристианских) окажутся французами: свв. Антоний, Рох, Эгидий, Христофор, Карл Борромей (Карло Борромео), даже блаженный Иероним предстают в книге святыми Антуаном, Рошем, Жилем, Кристофом, Шарлем Борроме и Жеромом. Что уж говорить о «секулярных» персоналиях, их паспортные данные тоже в различной степени искажены: Мартин Бюсер (вместо Буцер), Мишель Серве, также Сервенто (то есть Мигель Сервет, исп. Сервето), кардинал Волсей (вместо Вулси или Уолси), Изабелла Католическая (Изабелла Католичка), Вильгельм Варгам (Уильям / Вильям Уорем / Уорхем), Кайетан (Каэтан), Плантин (Плантен), Бартоломео Карранца (Бартоломе Карранса), Эколампад (Эколампадий), Франсуа Хотман (Отман), Жюль Мишеле (Мишле) и прочие имеют шансы оказаться неузнанными под своими настоящими именами, если они когда-нибудь встретятся читателю на более аккуратных страницах.
Статья Люсьена Февра (однажды уже опубликованная по-русски под названием «Неверно поставленная проблема: истоки французской Реформации и её причины»), выдержка из которой (в новом переводе) приведена в заключительной части книги, озаглавлена здесь «Плохо заданный вопрос...». А ведь даже плохой вопрос всё же лучше необоснованной уверенности, вообще не задающей вопросов. Иначе даже простого заинтересованного обращения за справкой к интернету оказалось бы достаточно, чтобы большинство перечисленных ошибок были исправлены самим автором перевода уже в черновиках.