p«На десерт принесли незрелые персики. Как, опять то же самое? А где же обещанный пломбир? Мужчины стучали ножами по бокалам, дамы улыбались. Требовали мадам Гюншэ из кухни. Несмотря на ее запрещение, кто-то поднял шторы и раскрыл окна, выходящие на rue Mont-Blanc. Донеслась безвкусная швейцарская музыка. Мимо маршировал один из отрядов какой-то корпорации с флагами и барабаном, сопровождаемый мальчишками. Публика останавливалась и улыбалась…»/pbr/

  Литрес - 0 руб.

Мар А.(Леншина А.Я.)
"В 9 часов утра в гостинице "Мадрид и Лувр" была найдена приехавшая из Петербурга известная писательница Анна Map. Она была найдена на диване, рядом с ней стоял стакан с остатками цианистого калия. Покойная никаких записок не оставила". - такими строками были забиты первые полосы московских газет 22 марта 1917 года. Судя по тому, что ничего, кроме этой информации, в газетах не было, можно судить о ее безмерной популярности. Действительно, известность забытой ныне писательницы была огромна, хотя она написала, в общем-то, не так много (когда она покончила с собой, ей было всего 29 лет). Чтобы стать писательницей, ей пришлось многое вынести. О бесконечном труде, одиночестве говорят ее письма, обращенные - нет, не к близким, а к критикам. Только в них она стала видеть близких людей, только к их сердцу мечтала пробиться. Вот несколько строк ее писем, которые читать без боли невозможно: "Мечтаю о двухнедельном отдыхе, ничего не выходит, устала до смерти. О, если бы вы знали, как мне трудно. Как трудно жить среди глупцов!" И многие рецензенты отмечали, что ее произведения написаны в судорогах, в них чувствуются нестерпимые терзания. Ее творчество имело громкий критический резонанс. Роман "Женщина на кресте" (он даже был экранизирован под названием "Оскорбленная Венера"), получил более 50 критических отзывов, из них 49 были отрицательными. Она признавалась, что получила "море гнусных предложений, тысячу оскорбительных телефонов, безмерное любопытство окружающих...". И, как уже после ее смерти написала в некрологе поэтесса Любовь Столица, по сути дела, Map сгубила мужская критика, которая организовала ее преследование и травлю. При этом все отмечали изящество стиля, художественную выразительность ее произведения, но резкое неприятие вызывала острота и пряность сюжета, садистические, мазохистские эпизоды во взаимоотношениях мужчины и женщины. И негодование было вызвано именно тем, что эти темы затронула женщина, и повела разговор с неженской последовательностью. И это писалось в то время, когда русская публика уже была знакома с Октавом Мирбо, так или иначе был известен маркиз де Сад. Например, одна из статей, посвященных Анне Map, была названа "Вершина бесстыдства". То есть во всех статьях шел разговор о писательнице, лишенной даже примитивного чувства стыда, шел разговор о вообще ВНЕНРАВСТВЕННОСТИ женских писаний. Применительно к творчеству Анны Map говорилось о "патологической эротике", о "психопатологическом романе", и это еще не самые грубые оценки. Дело в том, что она, действительно, затронула ту тему, которая практически никогда не затрагивалась в женской литературе, - тему мазохизма. Она говорила о женском мазохизме как о качестве, присущем прирожденной женщине. Конечно, с феминистской точки зрения ее утверждения можно и дальше оспаривать, но она была в этом уверена и последовательно проводила эту линию в своем творчестве. Например, она была убеждена, что проституцию нельзя рассматривать как социальное явление, она говорила, что в проституции огромное значение имеет потребность женщины в своеобразном мазохизме, граничащем с жалостью к своему потенциальному партнеру. Она признавалась, что "в эту вещь... вложила столько муки!", что даже не могла ее перечитывать. И она получила очень лестное для писателя подтверждение нужности своего труда: тысячи женщин писали ей, что ее Шемиот (имя героя) еще недостаточно жесток, в жизни подобные типы гораздо страшнее.