После блестящей литографии Нью-Йорка с извилистой геометрией человеческих судеб ( роман И пусть вращается прекрасный мир), ожидания от новых творений ирландского-американского писателя чрезвычайно высоки. Тот текст стал для меня настоящим событием, свежим бризом в море современной прозы. Пронзительный, живой, настоящий, бьющий наотмашь как самая горькая и грубая правда нашей жизни. И сейчас, более трех лет спустя после прочтения, я с теплотой вспоминаю, тот или иной эпизод из романа- И пусть вращается прекрасный мир. Танцовщика(Dancer) Маккэнна - роман, где за основу взята жизнь Рудольфа Нуриева, я собирался прочитать, но так и не сподобился. Ну вот мимо Трансатлантики пройти никак не мог. И название звучное и интригующее, и сюжет в самый раз для любознательных книгочеев.

"Человеческие нечистоты хлюпали в канаве. Плюхались зловонными лужами. Под заборам меблирашек валялись мужики. Женщины в обносках, хуже, чем в обносках, - сами обноски. Носились босые дети. Из-под карнизов пялились образчики древних руин. Окна пыльные и битые. В проулках шныряли крысы. Во дворе многоквартирника бросили распухший ослиный труп. Бродили узкоплечие собаки. На улицах воняло портером. Устало распевала молодая попрошайка; полицейский сапог наподдал ей по ребром и отправил восвояси. Она рухнула под забором - и так и лежала хохоча." Это картина окраин Дублина середины 19 века. По мне самое образное и яркое описание в тексте, поэтому и привел в полном объеме. Ощущение будто писатель оказался с крутым зеркальным фотоаппаратом в то время и запечатлел этот кусок жизни Дублина одним снимком. И мы(читатели) вместе с ним этот снимок рассматриваем. В нем вся ничтожность, безысходность и отчаяние человеческой жизни, безучастность всей мировой истории. Отвращение вселенной. Отчетливая и довольна частая картины мира тогда, до того, сейчас и в будущем. Люди есть и остаются людьми, и канализация и хорошие дороги не сделали их лучше. Вот только таких ярких, впаянных, не наигранных образов в романе почти и нет. Их надо выискивать, будто осколки от настоящей прозы, попавшие сюда по ошибке. Чувство, что настоящий Маккэнн остался там, в том романе про прекрасный мир и вращение, вместе с Кориганом и Филиппом Пети. А здесь оказался Маккэнн, не сказать, что поддельный, но застывший между двумя странами на двух разных континентах - США и Ирландией, между настоящим письмом и самолюбованием, между истинными надеждами и событиями или книжными завихрениями, между фанатичной верой в сакральный смысл своего текста или в хороший, но очередной в литературном мире семейный роман. В Трансатлантике не хватает глубинной писательской ярости; мало истинного, много наносного; важнее как написано, чем о чем, что написано. Писатель оттачивает фразы, раскидывает по роману короткие, дубленые предложения, восхищает читателя игрой слов, пытается покорить его словесной эквилибристикой. И вначале этот прием действует, - завороженно читаешь, ждешь развития действия, это глупое что дальше, так и прыгает в мозгу; а дальше слова все переставляются во все более замысловатые словосочетания, словосочетания питают предложения, а ключевых, концептуальных идей и мыслей нет и в помине. Точнее они есть, но пошиба довольно мелкого, не масштаба большего писателя. Поймите, Маккэнн написал хороший семейный роман. Тут и два континента, и исторически достоверные истории и персонажи( первый перелет через Атлантику в далеком 1919 и Белфастский мир в 1998), а во второй части повествования все они увязываются в один узел на примере четырех поколений женщин из одной семьи. Все сделано добротно, приятно и читабельно. Но таких романов написано немало, в нем нет харизмы, писательской индивидуальности, чтобы закричать да это мать его - сам Колум Маккэнн написал. Нет и в помине. До исключительных и запоминающихся семейных романов Кейт Аткинсон, Трансатлантики не хватает - ни тонкой и британской, и общечеловеческой иронии, ни драматургии повествования, ни фактурных, богатых цитатами и нетривиальными мыслями героев. А образам женщин( на них строится вся вторая половина романа), не достает настоящей выразительности, что например присуще из современных прозаиков Барнсу, Кутзее. Такое ощущение, что Маккэнн ступил, немного не на свое поле битвы. И первая часть романа, насыщенная реальными прототипами - двух пилотов пересекающих Атлантику, негра бьющегося за свободу для себя и своей расы и для этого прибывшему в Ирландию, американского политика бьющегося всеми силами за мир в Ирландиях, особенно Северной, выглядит и более стройной, и точнее передающей писательские замыслы, и настраивающая на более интересное продолжение. Но это, как видится вопрос моих ожиданий, в данном случае возможно чересчур завышенных. Если от них абстрагироваться, повторюсь роман неплохой, читается приятно. Вот только, когда ждешь какого-то откровения, крышесносящего текста, этого увы недостаточно.

Роман со вкусом печали. Тонко. Изящно. Эпично.

Роман поделен на две части, каждая из которых состоит из поначалу кажущихся разрозненными глав, но во второй части все герои первой оказываются взаимосвязанными. Финальная глава, своего рода эпилог, написана от первого лица, и ее действие происходит в наше время.
Двое ветеранов Первой мировой войны Алкок и Джек – пилоты и механики первых самолетов. Побывав в плену во время войны, летчики, несмотря на травмы, хотят продолжать заниматься пилотированием. Они собирают самолет и планируют из Англии совершить перелет через Атлантику в США. В то время многие пытались это совершить, но безуспешно. Первым, кто перелетит океан менее чем за три дня, обещано вознаграждение. Пилоты проводят испытания, встречи с журналистами, фотосессии и назначают дату вылета.
И это только одна из сюжетных линий книги. Маккэнн в этом романе снова складывает мозаику из совершенно разных частей, и первую часть книги читаешь просто недоумевая. Все персонажи очень разные, столько разных эпох, разных профессий, как же они увяжутся вместе? Вторая часть постепенно дает ответ на этот вопрос. Стиль Маккэнна в этой книге узнаваем. Он пишет короткими предложениями, но при этом эти предложения неразрывно слеплены в цельные абзацы. Он как будто набирает полные легкие воздуха, пишет абзац, выдыхает, снова набирает.
Перелет, безусловно, получился захватывающим.