Любой, кто хоть как-то соприкасается с профессией переводчика, просто обязан ознакомиться с этим монументальным трудом, по своей основательности значительно превосходящим программные в России работы К.Чуковского и Н.Галь.

«Сказать почти то же самое» - это не пособие по переводу. Книга вообще возникла из докладов разных лет о тех или иных проблемах, ныне поднимаемых в соответствующих главах, что не сказалось на ее универсальности, ибо она не оставляет неохваченным ни один из аспектов перевода, начиная от машинного и заканчивая так называемым интерсемиотическим, когда перевод осуществляется не с одного языка на другой, а из одной семиотической системы в другую, от нее отличную: когда, например, роман «переводят» в фильм, эпическую поэму — в комиксы или же пишут картину на тему стихотворения. До прочтения этой книги я не знал, что Эко и сам профессионально занимался переводами, потому брал книгу с легким скепсисом, ожидая поучений о том, что хорошо, а что плохо, чем, кстати говоря, грешат вышеупомянутые Чуковский и Галь – ведь нет ничего проще, чем отличить хороший (или точный) перевод от плохого (особенно в наше время с его электронными онлайн-словарями, когда любой чайник тыкает профессионалам о «несоответствии» перевода, будто профессионалы не в курсе значений отдельных слов). Но как сделать это самое «хорошо»? К сожалению, на этот вопрос ответа не даст ни одна книга – такое понимание приходит лишь с индивидуальной практикой. Так вот, к чести Эко надо отметить, что ему и в голову не приходит прикалываться над допустившими ошибку переводчиками (как это делает Чуковский), или нудно показывать примеры плохого перевода (как это делает Галь). Напротив, он даже отмечает некоторые из ошибок своих переводчиков – в этой книге львиная доля материала отведена под разбор переводов произведений самого Эко – как в чем-то по-своему удачные и позволившие какому-то образу заиграть новыми красками. И вообще, книга Эко гораздо шире любого из прочитанных мной трудов по переводу, ибо колоссальная, часто просто давящая эрудиция автора, конечно, не может успокоиться лишь на одном предмете – читатель найдет тут размышления и об эстетике, культурологии, поисках совершенного языка…

Конечно, книга не лишена и недостатков. Самый главный связан с ее структурой, содержащей отдельным разделом не только примечания (а их к работам Эко можно сделать тьму), но и переводы переводов, поскольку в книге часто сравниваются самые разнообразные языки, в результате чего за переводом крупного отрывка, скажем, с немецкого, нужно лезть в третий раздел, что сильно отвлекает от процесса сопоставления. Да и сам автор иногда, такое ощущение, множит сущности сверх необходимого – скажем, примеры и выводы первой главы, относящейся к машинному переводу, явно избыточны и прямого отношения к искусству перевода не имеют, что может навеять скуку на тех, кто не очень хорошо знаком с Эко-преподавателем.
Да, Эко бывает скучным лектором (как нередко в этой книге). Да, он бывает скучным писателем - после сногсшибательного дебюта последующие его романы представляют собой более-менее литературно переработанные лекции. Да, будучи блистательным интеллектуалом, он, несмотря на всю свою гигантскую эрудицию и чувство стиля, давно не в состоянии написать что-то именно живое (болезнь редактора?), предпочитая сосредоточиться на играх с текстом. Но, как ни крути, это одна из последних глыб классической европейской культуры, и его мнение по вопросам филологии поистине бесценно. А за приведенное ниже признание ему смело можно давать Нобелевку, на которую он, в отличие от многих современных лауреатов по литературе, уже давно наработал.

"В «Острове накануне» название каждой главы лишь смутно намекает на то, что в ней будет происходить. В действительности я забавлялся, давая каждой главе название одной из книг XVII в. С моей стороны это был tour de force (головокружительный трюк), вознагражденный лишь в самой малой степени, поскольку эту игру поняли только специалисты по той эпохе (да и то не все), и прежде всего — книжники-антиквары и библиофилы. Но этого мне оказалось достаточно, и я все равно был доволен. Иногда я задаюсь вопросом: не пишу ли я романы только для того, чтобы позволить себе эти отсылки, понятные лишь мне самому? Но при этом я чувствую себя художником, который расписывает узорчатую камчатную ткань и среди завитков, цветов и щитков помещает едва заметные начальные буквы имени своей возлюбленной. Если их не различит даже она, это неважно: ведь поступки, вдохновленные любовью, совершаются бескорыстно".