Мьевиль Ч., Посольский город
серия: Новая фантастика
Эксмо, 2013 г., 978-5-699-65985-2
Описание книги
В далеком будущем люди колонизировали планету Ариеку, обитатели которой владеют самым уникальным языком во Вселенной. И лишь немногие из землян, и то специально модифицированные, способны общаться с этими существами. После долгих лет, проведенных в глубоком космосе, на планету возвращается Авис Беннер Чо. Она не может говорить на языке ариекаев, но она - неотделимая его часть, давно превращенная в фигуру речи - живое сравнение. Когда в результате сложных политических махинаций на Ариеку прибывает новый посол, хрупкое равновесие между людьми и аборигенами резко нарушается. Вот-вот разразится катастрофа, и Авис разрывается между противоречивыми привязанностями: к мужу, которого она больше не любит, к системе, которой она больше не доверяет, и к своему месту в языке, на котором она не может говорить, но который говорит через нее, нравится ей это или нет...
Впервые на русском языке!
Поделиться ссылкой на книгу
Об авторе
Мьевиль Ч.
Британский писатель-фантаст Чайна Мьевиль родился в 1972 году в Лондоне в семье родителей-хиппи. Именно им, кроме всего прочего, он обязан своим странным именем («China» — «Китай» (англ.) и общением в детстве с друзьями с не менее странными именами Каскад и Индия. С раннего детства Чайна жил в Лондоне, учился в школе-интернате. Когда ему было восемнадцать лет, он год проработал в Египте и Зимбабве, где преподавал английский язык. С тех пор у него сохранился интерес к арабской культуре и ближневосточной политике. Вернувшись на родину, Мьевиль получил в Кембридже степень бакалавра по социальной антропологии, а затем с отличием закончил магистратуру в Лондонской школе экономики и получил кандидатскую степень PhD в области международных отношений. Затем получил стипендию Фрэнка Нокса в Гарвардском университете. «Когда я поступил в университет, — вспоминает Чайна, — я начал относиться к вещам более серьезно, и, имея довольно много времени, решил приступить к работе над романом. Я не знаю, как люди умудряются писать книги, работая при этом с девяти до пяти. Во время написания романа я много учился и образование повлияло на мою писанину, да так повлияло, что я обзавелся агентом…» В настоящее время Мьевиль живет в Лондоне. Он является активным членом Британской социалистической рабочей партии, и на выборах 2001 года даже выдвигался в Палату общин от Социалистического союза, а одна из лондонских газет назвала его «самым сексуальным политиком». Выдвигался, правда, неудачно — округ был традиционно лейбористским, так что Мьевиль набрал 459 голосов, что составило всего 1,2% от общего количества проголосовавших. Критики отмечают, что левые взгляды писателя находят отражение в его творчестве, а также в его идеях в области теории литературы (он даже критиковал толкиновского «Властелина колец» за его реакционность). По слухам, несколько семинаров, проводившихся на конвентах фантастики и посвященных взаимоотношениям политики и литературы, закончились горячими спорами между Мьевилем и писателями, придерживавшимися правых взглядов. Первый роман Мьевиля «Крысиный король» вышел в 1998 году и номинировался на Bram Stoker Award, International Horror Guild Award и Locus Poll Award, но ни одной премии не получил. Скорее хоррор по форме, чем фэнтези, он тем не менее явился довольно показательным в плане того, в каком именно ключе предпочитает работать писатель. Вторая книга — «Вокзал потерянных снов», вышедшая два года спустя после первой, в полной мере продемонстрировала мастерство Мьевиля в окончательно выбранном им жанре. В ней перед читателем предстает метрополис Нью-Кробюзон, пропитанный почти стимпанковским духом XIX века, где вместе с киборгами и A.I., наукой и магией, уживается множество тщательно прорисованных рас — люди, крылатые гаруды, мутанты и полукровки. Роман получил несколько наград — Arthur C. Clarke Award-2001, British Fantasy Award-2001, Kurd Lasswitz Award-2002 и Premio Ignotus-2002, а также был выдвинут на Hugo-2002, Nebula-2002, World Fantasy Award-2001, British Science Fiction Award-2000, Locus-2001 (4 место) и James Tiptree, Jr. Award-2000. В 2002 году вышли новый роман Чайны Мьевиля «Шрам», действие которого также разворачивается в мире Нью-Кробюзон, и повесть «Амальгама». А рассказ писателя «Familiar» вошел в антологию «Conjunctions 39» вместе с новыми произведениями таких знаментых писателей, как Джонотан Кэрролл, Джон Краули, Нил Гейман, Джо Холдеман, Джон Кессел, Джонатан Летем и Джин Вулф. Последний изданный на Западе роман писателя «Iron Council» также относится к циклу Нью-Кробюзон. Роман принес автору Arthur C. Clarke Award-2005, а также номинировался на Hugo-2005 и World Fantasy Award-2005. Сам писатель утверждает, что работает, сознательно смешивая жанры — хоррор, фэнтези и научную фантастику, создавая при этом произведения, которые получили название «weird fiction». Мьевиль принадлежит к свободной группе авторов, которых называют «Новыми странными» (New Weird), и которые пытаются спасти фэнтези «из тисков коммерции и жанровых клише эпигонов Толкина». В интервью журналу Locus он говорит: «Идея утешительного фэнтези вызывает у меня рвотный рефлекс. Не то, чтобы вы не должны были бы чувствовать себя комфортно, или не должно быть всяких хэппи-эндов, но для меня мысль, что задача книги — утешать, по существу означает, что её цель — не бросать вызов, не ниспровергать, не подвергать сомнению. Тогда она всецело ориентирована на статус-кво — полностью, твёрдо, эстетически — а мне такая идея ненавистна. Я думаю, что лучшая фэнтези говорит о неприятии утешения, и вершина фэнтези — это сюрреализм, жанр, которым я зачитывался, как одержимый, и горячим поклонником которого являюсь. Я почитаю себя продуктом «развлекательного крыла» сюрреалистов — то есть использую эстетику фантастики для того, чтобы сделать нечто обратное утешению».
Британский писатель-фантаст Чайна Мьевиль родился в 1972 году в Лондоне в семье родителей-хиппи. Именно им, кроме всего прочего, он обязан своим странным именем («China» — «Китай» (англ.) и общением в детстве с друзьями с не менее странными именами Каскад и Индия. С раннего детства Чайна жил в Лондоне, учился в школе-интернате. Когда ему было восемнадцать лет, он год проработал в Египте и Зимбабве, где преподавал английский язык. С тех пор у него сохранился интерес к арабской культуре и ближневосточной политике. Вернувшись на родину, Мьевиль получил в Кембридже степень бакалавра по социальной антропологии, а затем с отличием закончил магистратуру в Лондонской школе экономики и получил кандидатскую степень PhD в области международных отношений. Затем получил стипендию Фрэнка Нокса в Гарвардском университете. «Когда я поступил в университет, — вспоминает Чайна, — я начал относиться к вещам более серьезно, и, имея довольно много времени, решил приступить к работе над романом. Я не знаю, как люди умудряются писать книги, работая при этом с девяти до пяти. Во время написания романа я много учился и образование повлияло на мою писанину, да так повлияло, что я обзавелся агентом…» В настоящее время Мьевиль живет в Лондоне. Он является активным членом Британской социалистической рабочей партии, и на выборах 2001 года даже выдвигался в Палату общин от Социалистического союза, а одна из лондонских газет назвала его «самым сексуальным политиком». Выдвигался, правда, неудачно — округ был традиционно лейбористским, так что Мьевиль набрал 459 голосов, что составило всего 1,2% от общего количества проголосовавших. Критики отмечают, что левые взгляды писателя находят отражение в его творчестве, а также в его идеях в области теории литературы (он даже критиковал толкиновского «Властелина колец» за его реакционность). По слухам, несколько семинаров, проводившихся на конвентах фантастики и посвященных взаимоотношениям политики и литературы, закончились горячими спорами между Мьевилем и писателями, придерживавшимися правых взглядов. Первый роман Мьевиля «Крысиный король» вышел в 1998 году и номинировался на Bram Stoker Award, International Horror Guild Award и Locus Poll Award, но ни одной премии не получил. Скорее хоррор по форме, чем фэнтези, он тем не менее явился довольно показательным в плане того, в каком именно ключе предпочитает работать писатель. Вторая книга — «Вокзал потерянных снов», вышедшая два года спустя после первой, в полной мере продемонстрировала мастерство Мьевиля в окончательно выбранном им жанре. В ней перед читателем предстает метрополис Нью-Кробюзон, пропитанный почти стимпанковским духом XIX века, где вместе с киборгами и A.I., наукой и магией, уживается множество тщательно прорисованных рас — люди, крылатые гаруды, мутанты и полукровки. Роман получил несколько наград — Arthur C. Clarke Award-2001, British Fantasy Award-2001, Kurd Lasswitz Award-2002 и Premio Ignotus-2002, а также был выдвинут на Hugo-2002, Nebula-2002, World Fantasy Award-2001, British Science Fiction Award-2000, Locus-2001 (4 место) и James Tiptree, Jr. Award-2000. В 2002 году вышли новый роман Чайны Мьевиля «Шрам», действие которого также разворачивается в мире Нью-Кробюзон, и повесть «Амальгама». А рассказ писателя «Familiar» вошел в антологию «Conjunctions 39» вместе с новыми произведениями таких знаментых писателей, как Джонотан Кэрролл, Джон Краули, Нил Гейман, Джо Холдеман, Джон Кессел, Джонатан Летем и Джин Вулф. Последний изданный на Западе роман писателя «Iron Council» также относится к циклу Нью-Кробюзон. Роман принес автору Arthur C. Clarke Award-2005, а также номинировался на Hugo-2005 и World Fantasy Award-2005. Сам писатель утверждает, что работает, сознательно смешивая жанры — хоррор, фэнтези и научную фантастику, создавая при этом произведения, которые получили название «weird fiction». Мьевиль принадлежит к свободной группе авторов, которых называют «Новыми странными» (New Weird), и которые пытаются спасти фэнтези «из тисков коммерции и жанровых клише эпигонов Толкина». В интервью журналу Locus он говорит: «Идея утешительного фэнтези вызывает у меня рвотный рефлекс. Не то, чтобы вы не должны были бы чувствовать себя комфортно, или не должно быть всяких хэппи-эндов, но для меня мысль, что задача книги — утешать, по существу означает, что её цель — не бросать вызов, не ниспровергать, не подвергать сомнению. Тогда она всецело ориентирована на статус-кво — полностью, твёрдо, эстетически — а мне такая идея ненавистна. Я думаю, что лучшая фэнтези говорит о неприятии утешения, и вершина фэнтези — это сюрреализм, жанр, которым я зачитывался, как одержимый, и горячим поклонником которого являюсь. Я почитаю себя продуктом «развлекательного крыла» сюрреалистов — то есть использую эстетику фантастики для того, чтобы сделать нечто обратное утешению».
Отзывы
Ужасный перевод [ 9 December 2015]
С первых строчек русский перевод никуда не годится - чего же дальше ждать от "лингвистического" романа? "Trade winds" - "коммерческие ветра"? У переводчика не было словаря, а у книги - редактора?
Не говоря уже о том, что в первом же диалоге перепутано, кто к кому обращается.
Не говоря уже о том, что в первом же диалоге перепутано, кто к кому обращается.
Ложь во спасенье [ 4 November 2014]
После восхитительного и исчерпывающего отзыва Ксении Шаповаловой сам роман Чайны Мьевиля «Посольский город» можно уже не читать. Это, разумеется, шутка. На самом деле читать эту книгу не столько можно, сколько нужно. И комплиментарный отзыв Урсулы Ле Гуин: «Настоящее произведение искусства» - это не просто напутственный шлепок мудрой старой медведицы молодому литературному Маугли, но также и взвешенная констатация факта.
Поначалу мое сознание сопротивлялось лингвистическим выкрутасам автора подобно тому, как из-за какого-то там «биома Терры» наши тела при встрече с какими-то там «экзотами» сопротивляются увиденному в силу его вопиющей негуманоидности. И филологическое образование не помогало.
Затем, что называется, втянулся и до самого конца не мог оторваться, книжным угрем ввинчиваясь меж причудливых сталактитов и сталагмитов авторских лингвистических построений. Спасибо переводчику – явно не без чувства слова человек. Сколько себя помню, всегда смутно догадывался, что переводить, скажем, с китайского трудно. Однако при этом всегда считал, что правда и ложь во всех, даже самых сложных языках – суть понятия однозначные, незыблемые, конечные.
Мьевиль как-то играючи и не особо напрягаясь показал мне справедливость и несостоятельность обоих моих заблуждений. На вымышленной им планете местные жители говорят сразу на двух языках одновременно, и ложь для них – искусство, наркотик и антидот в одном флаконе.
Умение лгать привезли с собой земляне – как микроорганизм, привычный для нас, но смертельно опасный для инопланетян. Но именно способность говорить неправду может в конечном счете стать их спасением.
Как-то просто и хорошо удаются автору главные героини: взять тот же «Шрам». В «Посольском городе» героиня-рассказчица – главная посредница между выходцами с Земли и туземцами. При этом она даже не переводчик, но всего лишь сравнение – некий символ, с помощью которого хозяева планеты объясняются с поселенцами. «Слово должно быть правдой, чтобы стать Языком. Вот зачем они делают сравнения… Представление о том, чего нет, рождается в их головах как призрак призрака. В их Языке все – правда, сравнения нужны им для сопоставлений, для того, чтобы сделать правдой то, чего нет, но что им нужно сказать». «Сравнения приводят к трансгрессии, потому что могут отсылать к чему угодно». «Сравнения – это выход. Дорога от называния к обозначению». «Язык – это принуждение, выраженное другими средствами».
«Перевод всегда мешает понимать», - утверждает один из героев, но, повторюсь, не в случае с данной книгой. Ибо даже сквозь перевод в ней видны черты оригинальных авторских конструкций, «превращающих Язык в коктейль противоречий, намеков и отпущенных на свободу значений».
Потрясающий Чайна Мьевиль. Неподражаемый. Таких, как он, больше нет.
Поначалу мое сознание сопротивлялось лингвистическим выкрутасам автора подобно тому, как из-за какого-то там «биома Терры» наши тела при встрече с какими-то там «экзотами» сопротивляются увиденному в силу его вопиющей негуманоидности. И филологическое образование не помогало.
Затем, что называется, втянулся и до самого конца не мог оторваться, книжным угрем ввинчиваясь меж причудливых сталактитов и сталагмитов авторских лингвистических построений. Спасибо переводчику – явно не без чувства слова человек. Сколько себя помню, всегда смутно догадывался, что переводить, скажем, с китайского трудно. Однако при этом всегда считал, что правда и ложь во всех, даже самых сложных языках – суть понятия однозначные, незыблемые, конечные.
Мьевиль как-то играючи и не особо напрягаясь показал мне справедливость и несостоятельность обоих моих заблуждений. На вымышленной им планете местные жители говорят сразу на двух языках одновременно, и ложь для них – искусство, наркотик и антидот в одном флаконе.
Умение лгать привезли с собой земляне – как микроорганизм, привычный для нас, но смертельно опасный для инопланетян. Но именно способность говорить неправду может в конечном счете стать их спасением.
Как-то просто и хорошо удаются автору главные героини: взять тот же «Шрам». В «Посольском городе» героиня-рассказчица – главная посредница между выходцами с Земли и туземцами. При этом она даже не переводчик, но всего лишь сравнение – некий символ, с помощью которого хозяева планеты объясняются с поселенцами. «Слово должно быть правдой, чтобы стать Языком. Вот зачем они делают сравнения… Представление о том, чего нет, рождается в их головах как призрак призрака. В их Языке все – правда, сравнения нужны им для сопоставлений, для того, чтобы сделать правдой то, чего нет, но что им нужно сказать». «Сравнения приводят к трансгрессии, потому что могут отсылать к чему угодно». «Сравнения – это выход. Дорога от называния к обозначению». «Язык – это принуждение, выраженное другими средствами».
«Перевод всегда мешает понимать», - утверждает один из героев, но, повторюсь, не в случае с данной книгой. Ибо даже сквозь перевод в ней видны черты оригинальных авторских конструкций, «превращающих Язык в коктейль противоречий, намеков и отпущенных на свободу значений».
Потрясающий Чайна Мьевиль. Неподражаемый. Таких, как он, больше нет.
«…Вот и вышел в подпространство структуральнейший лингвист» [14 December 2013]
Так увлекательно наблюдать, как развивается писатель! За Чайна Мьевилем, этим «новым странным», любящим города, особенно. И особенно потому, что он не повторяется, заладив эксплуатировать что-то раз успешно найденное. Складывается впечатление, что Мьевиль ставит себе одну жанровую задачу за другой, четко задавая определенные параметры: условия стимпанк-технофэнтези и роман-квест? Пожалуйста, вот Нью-Кробюзонский цикл. Городское фэнтези? «Нон Лон Дон» и «Кракен». Детективная антиутопия с кафкианским привкусом? Пожалуйста, «Город и город». А если НФ? Извольте, вот вам «Посольский город». (Конечно, это не твердая научная фантастика, скорее приходит на ум сравнение с космооперами в духе Бэнкса). Но - в начале было Слово, и Мьевиль и здесь оригинален, сочинив лингвистическо-семиотическую фантастику. Это в первую очередь роман про Язык Вообще и «Слово, которое должно что-то значить кроме себя самого».
На планете Ариека, затерянной где-то на краешке Вселенной, которую человечество далекого будущего прилично так освоило, наладив передвижение через иммер (что-то вроде подпространства у Стругацких), обосновались в небольшом городе-фронтире терране, давно уже нашедшие общий язык с экзотами разных интересных космических рас (как всегда Мьевиль бегло измыслил их на 5+). Но вот как раз с жителями Ариеки – терране зовут их Хозяевами – беседовать не получается. Язык их уникален, не имеет аналогов во всей известной Вселенной. Слово этого Языка тождественно мысли, и, следовательно, предельно конкретно. Абстракции, аллегории, двусмысленности и прочие иносказания в этом Языке невозможны, и как следствие в системе мышления аборигенов невероятна сама идея лжи. Сравнения есть, но они обязательно должны быть материализованы как реальное явление. Да, дело серьезное, ведь полагают, что абстрактное мышление – непременное условие развития разума, значит и способность лгать - его обязательный компонент. Выходит, ариекаи – крабоподобные инсектоиды с крыльями, лжи не ведавшие от начала времен – подобны ангельским сущностям, и Грехопадения в их синкретическом мире с полуживыми машинами и живыми домами-организмами ещё не случилось. Так - примерно к середине книги – окончательно проступает хлесткий религиозно-философский подтекст космической диковины. Ведь расставлены кем-то по всей Вселенной маяки-Фаротектоны, и иммерлетчики молятся этим неведомым перед погружением.
Естественно, человеческий язык ариекаи не то что не понимают, они просто не числят шум, людскими органами речи производимый, за осмысленную речь. Мысль-то в человеческой речи может и вовсе отсутствовать, всё суть одни слова только. Слышат и понимают ариекаи лишь специально отселекционированных и выращенных в Посольском городе Послов: это такие два человека-близнеца с одним именем на двоих (или двумя половинками на одного?), что могут одновременно один персонифицировать Мысль, а другой Слово, сливаясь в единый разум. И невинным ариекаям достаточно лишь раз послушать присланного бюрократической метрополией «не такого» Посла, как Грехопадение свершается. Тончайший диссонанс неслияния мыслеслова превращает аборигена в несчастного наркомана, алчущего всё новых доз словомысленного лукавства. Дальше, ясно-понятно, апокалиптические картины развала цивилизации и анализ тире поиск возможных путей выхода, когда из двух зол надо выбрать третье. Хорошо, что есть в эпицентре происходящего Ависа Беннер Чо, иммерлетчица, девочка-сравнение, часть Языка! Персонаж, прям скажем, очень условный, схематично прорисованный, но возможно, автор так и замыслил. Ноблес оближ.
Мьевиль опять доставляет удовольствие босховскими картинами своего вымышленного мира, хотя медоносные бегемоты в сельском хозяйстве не новы под луной – а хоть бы и под лунами планеты Леониды, как мы помним. Ну и что.
Этот роман – самый, пожалуй, сложный из его работ с экспериментальными идеями. Мьевиль отлично конструирует свои миры, творит, давая убедительную картину, и этим не ограничивается, начинает препарировать этот мир, слой за слоем, срезает недрогнувшим скальпелем тончайшую живую ткань и рассматривает под микроскопом, так и эдак поворачивает. Он вообще очень «неограниченный» писатель. Мастер. Структуральнейший!
На планете Ариека, затерянной где-то на краешке Вселенной, которую человечество далекого будущего прилично так освоило, наладив передвижение через иммер (что-то вроде подпространства у Стругацких), обосновались в небольшом городе-фронтире терране, давно уже нашедшие общий язык с экзотами разных интересных космических рас (как всегда Мьевиль бегло измыслил их на 5+). Но вот как раз с жителями Ариеки – терране зовут их Хозяевами – беседовать не получается. Язык их уникален, не имеет аналогов во всей известной Вселенной. Слово этого Языка тождественно мысли, и, следовательно, предельно конкретно. Абстракции, аллегории, двусмысленности и прочие иносказания в этом Языке невозможны, и как следствие в системе мышления аборигенов невероятна сама идея лжи. Сравнения есть, но они обязательно должны быть материализованы как реальное явление. Да, дело серьезное, ведь полагают, что абстрактное мышление – непременное условие развития разума, значит и способность лгать - его обязательный компонент. Выходит, ариекаи – крабоподобные инсектоиды с крыльями, лжи не ведавшие от начала времен – подобны ангельским сущностям, и Грехопадения в их синкретическом мире с полуживыми машинами и живыми домами-организмами ещё не случилось. Так - примерно к середине книги – окончательно проступает хлесткий религиозно-философский подтекст космической диковины. Ведь расставлены кем-то по всей Вселенной маяки-Фаротектоны, и иммерлетчики молятся этим неведомым перед погружением.
Естественно, человеческий язык ариекаи не то что не понимают, они просто не числят шум, людскими органами речи производимый, за осмысленную речь. Мысль-то в человеческой речи может и вовсе отсутствовать, всё суть одни слова только. Слышат и понимают ариекаи лишь специально отселекционированных и выращенных в Посольском городе Послов: это такие два человека-близнеца с одним именем на двоих (или двумя половинками на одного?), что могут одновременно один персонифицировать Мысль, а другой Слово, сливаясь в единый разум. И невинным ариекаям достаточно лишь раз послушать присланного бюрократической метрополией «не такого» Посла, как Грехопадение свершается. Тончайший диссонанс неслияния мыслеслова превращает аборигена в несчастного наркомана, алчущего всё новых доз словомысленного лукавства. Дальше, ясно-понятно, апокалиптические картины развала цивилизации и анализ тире поиск возможных путей выхода, когда из двух зол надо выбрать третье. Хорошо, что есть в эпицентре происходящего Ависа Беннер Чо, иммерлетчица, девочка-сравнение, часть Языка! Персонаж, прям скажем, очень условный, схематично прорисованный, но возможно, автор так и замыслил. Ноблес оближ.
Мьевиль опять доставляет удовольствие босховскими картинами своего вымышленного мира, хотя медоносные бегемоты в сельском хозяйстве не новы под луной – а хоть бы и под лунами планеты Леониды, как мы помним. Ну и что.
Этот роман – самый, пожалуй, сложный из его работ с экспериментальными идеями. Мьевиль отлично конструирует свои миры, творит, давая убедительную картину, и этим не ограничивается, начинает препарировать этот мир, слой за слоем, срезает недрогнувшим скальпелем тончайшую живую ткань и рассматривает под микроскопом, так и эдак поворачивает. Он вообще очень «неограниченный» писатель. Мастер. Структуральнейший!
Последние поступления в рубрике "Тематика определяется"
 |
Ритуальный оракул Магия зеркал, 53 карты + инструкция
Представляем вам новую профессиональную колоду Любови Никифоровой (Отилы), являющуюся продолжением ранее изданной и уже популярной колоды «Ритуальный Оракул». В ней вы познакомитесь с азами работы с зеркалами, видами магических воздействий и способами их снятия.... |
|
Оракул Норн. Нити судьбы, 45 карт+инструкция
Оракул Норн: нити судьбы - действительно уникальная колода. Предсказывать будущее или узнавать обстоятельства прошлого и настоящего помогают Боги, Богини и герои Древней Скандинавии. Они дают подробное описание грядущих событий, которое напрямую зависит не только от обстоятельств, но и от характера человека, который хочет узнать свое будущее.... |
|
Оракул Вселенской любви Ангелов, 72 карты + инструкция
Оракул Вселенских Ангелов — это уникальная колода карт, созданная для тех, кто ищет направление и поддержку в области любви и добра от духовного мира Ангелов. Колода состоит из 72 карт, на каждой из которых изображен Ангел.... |
Если Вы задавались вопросами "где найти книгу в интернете?", "где купить книгу?" и "в каком книжном интернет-магазине нужная книга стоит дешевле?", то наш сайт именно для Вас. На сайте книжной поисковой системы Книгопоиск Вы можете узнать наличие книги Мьевиль Ч., Посольский город в интернет-магазинах. Также Вы можете перейти на страницу понравившегося интернет-магазина и купить книгу на сайте магазина. Учтите, что стоимость товара и его наличие в нашей поисковой системе и на сайте интернет-магазина книг может отличаться, в виду задержки обновления информации.
