"О Аррабаль! Как удалось тебе оставаться столь бесстыдно занимательным? Как умудрился ты тронуть душу мою совершенно абсурдной историей абсолютно нереального Героя?" - писал Милан Кундера.Вторая книга знаменитого Фернандо Аррабаля, издаваемая в России (первая - Роман "Красная мадонна" - вышла в 2002 г.). По признанию автора, изложить содержание этого кафкианского плутовского романа, сотканного из ювелирной игры слов, невозможно. Одно несомненно - это один из лучших романов писателя, в котором соединились Традиции сюрреализма и плутовского романа, а в "больнице для неизлечимых", где разворачивается действие этой трагикомической фантасмагории, легко узнать словно отраженные в Кривом зеркале черты современного общества.Просто прочтите роман - не испытаете ли и вы то же, что испытал Милан Кундера?

Фернандо Аррабаль - может быть, последний живой европейский классик. И уж точно последний, кто остался верен принципам, провозглашенным еще в 10-х годах мэтрами дадаизма и сюрреализма. Тем, которые сам Аррабаль сформулировал в эссе "Панический человек": в основе всего смятение и иррациональность психического. И в 90-е Аррабаль продолжает служить искусству, главный закон которого - "отказ от законов гравитации". И в "Необычном крестовом походе" Аррабалю куда более чем в "Красной мадонне" удалось возродить эту поэтику.
Каждый филолог (особенно в связи с театром абсурда или творчеством русских футуристов) неизбежно заглядывал в книжки об особенностях речи шизофреников. "Необычный поход" - один из немногих примеров максимального воплощения в художественном произведении такой речи: здесь и буквализация метафор и стертых выражений (типа "терять терпение"), и крайняя вычурность речи, и обилие неологизмов, и смешение всех стилей и дискурсов, т. е. полнейшая логическая неконвенциональность. Какую только и можно ожидать от панически безумного героя, доктора (и пациента) "корабля дураков" - Корпуса Неизлечимых. Недуг всех обитателей корпуса - не только смертелен, но и разрушителен для психики. Но безумие у Аррабаля - и есть открытость нормы. В абсолютно замкнутом мире. Где доброта таких героев, как Дон Кихот и Мышкин пародийно трансформируется в "комплекс валькирии" и святость дарования смерти. Каноны рыцарского узнаваемы и в искаженном зеркале. Театральность и высота чувства, универсализм знаний, маргинальность и образ прекрасной дамы (в коих все та же Мария Магдалина), тысячи эпитетов для которой рыцарь заимствует у неба, света и крыльев бабочки. Все - в абсолюте и на пределе. И, конечно же, рыцарь - даже будучи предводителем безумного братства - "одинок как последний глаз". Лишь говорящая мышь - в собеседниках (помимо "Алисы" вспоминается еще и "Пена дней" - но безумие Аррабаля именно иррационально, в отличие от Виана). Мышь зовут Гектор, и это имя - "почка" троянской судьбы Корпуса. Последний день Корпуса - со звуками автоматных очередей и все пожирающим пламенем - совершенство нереального. Словно пламя не губит героев, а лишь слизывает картинки с древнего гобелена… Словно бы герои лишь засыпают на время, как, например, спал персонаж "Крота" - фильма, поставленного другом Фернандо Аррабаля - Алехандро Ходоровски. Впрочем, именно этот тридцатилетней давности фильм роман Аррабаля более всего напоминает - по обаянию жестокой карнавальности.