История вещей - это история человеческих жизней. "Что может рассказать о тебе твоя зубная щетка?" Популярный тест на развлекательном сайте. У меня их 4 и я ума не приложу откуда взялись 3 лишние. Но не выбрасываю, хоть и смотрю на них с подозрением. Помню рыдания подруги над зубной щетки любимого, которую пришлось выбрасывать, тут-то она и поняла - конец. Щетка теперь одна и она одна. Моя зубная щетка в крошках и чуть лысовата, как и я. Помнит поезда, влажный пакет, куда я ее заворачивал, несколько гостевых стаканов и судя по тому, что застряло в ворсинках - сезон спелой клубники. Если уж по зубной щетке я, не приглядываясь, могу восстановить последние 3 месяца своей жизни, а кто-то приглядываясь заметить то, что я стремлюсь скрыть ("почему у тебя 4 зубных щетки?" - это был последний вопрос, услышанный мною от одной прелестно барышни, правда, ревнивой, даже чересчур...), то что может рассказать искусствовед, глядя на незамысловатую доску для игры? С таким вопросом я обратился к книге Андреаса Теннесманна "Монополия". История, как человек - детектив. В данном случае культурологический детектив. Тысячи подробностей складываются в историю игры, на деле - в экономическую и социальную историю если не мира, то Америки и Европы. Жизнь создателя и его предшественников восстановлены с тщанием и деликатностью, Теннесманн не забывает даже разобрать известную фотографию Чарльза Дэрроу за игровой доской, и с улыбкой констатировать в конце: постановочная. В названиях улиц, меняющихся, в процессе путешествия игры по странам, прослеживаются особенности государств; путешествие по ХХ веку чреваты страшными переменами, и даже в войну, вопреки распространенному мнению- было до игр. Не хотелось бы спекулировать на теме геноцида, но трудно не упомянуть, о Монополии, смастеренной в Гетто, предположить, что игра не только отвлекала, но и спасала от страшной реальности, перенося ее на привычный квадрат. Игра - это уже не страшно. И при всех переменах места и времени Монополия сохраняла свою структуру, что и позволило ей оставаться популярной, даже сейчас, когда игр миллионы, и виртуальные персонажи на правах победителей смеются над незамысловатыми фишками и кубиками. Может быть, Андреас Теннесманн рассказывая о всех переменах, на самом деле говорит о том, что осталось неизменным, что позволяет игре существовать и быть узнаваемой, а значит - о чем-то сущностном, над чем не властны все сметающие и громящие времена и войны. Об идеальном городе...