Эта книга попала ко мне случайно, или, может быть, наоборот, ничего случайного с нами не происходит? Не скажу, что читать было легко. В какой-то момент подумала даже, уж не бросить ли вовсе, но нет, не бросила, дочитала до конца и совершенно об этом не жалею. Огромное достижение автора в том, что ему, как мне показалось, удалось свести своё присутствие в книге к минимуму: герой оказался лицом к лицу с читателем, или так: перед читателем раскрывается рассказчик с поразительной, почти беспощадной, откровенностью. У меня иногда создавалось впечатление, что я читаю текст, изначально написанный по-русски (большое спасибо переводчику!). Особое очарование - в узнавании мест (Рождествено, Выра, Батово) и строк из набоковских произведений, поразивших когда-то раз и навсегда. И история Сергея - мальчика, молодого человека, мужчины. Рассказанная умело, красиво, невульгарно, с определённой долей изящества и остроумия. История честная, в чем-то шокирующая и в то же время трогательная. Меня удивила реакция семьи, отца, когда открылись "склонности" Сергея. Ведь он, отец, даже не поговорил с сыном; впрочем, нет, поговорил, конечно, высказал ему все, что он думает по этому поводу, но не спросил, что его сын чувствует, как ощущает себя. И юноша остался один на один с собой. Он был молод, наивен и невинен, хотел, разумеется, всего и сразу, отчаянно жаждал любви, но обрёл лишь череду случайных знакомств. В парижских главах стала заметна произошедшая в Сергее перемена. Появилась самостоятельность, что ли, наблюдательность, об'ективность. Возродилось религиозное чувство. И при этом поражает, что в его рассказе нет ни нытья, ни жалоб на нелёгкое эмигрантское существование. Это зрелость, стойкость, смирение и любовь к жизни, внимание к каждому её мгновение (пусть и бросает ему Владимир в эпизоде на берегу берлинского озера "Ты вообще умеешь получать удовольствие?"). И, наконец, долгожданное, выстраданное счастье. С Германом Тиме. Не знаю, почему, но я ощутила радость за Сергея, совершенно искреннюю, как будто радовались за близкого человека. Чистое, нежное чувство, желание Сергея стать лучше ради любимого, решимость Германа помочь, подставить плечо, поддержать, не винить, не осуждать. Больно было думать о конце этой истории. Он был известен с самого начала и неумолимо приближался с каждой страницей. Последний период жизни Сергея, его дни в концлагере остались за рамками книги. Может быть, и хорошо, что рассказ обрывается там, где обрывается, финал известен, героя мы уже хорошо знаем и можем все представить сами. Книга завершается на грустной, но чистой, щемящей ноте... P. S. Простите, если получилось очень лично...

Нашла эту книгу из-за очерка о Вл.Набокове, где знаменитейшая его книга трактуется как «Красавица и чудовище», как пародия на «Крейцерову сонату», но – совсем не про девочку-подростка, совсем.

Когда прочла до конца, была ошарашена и деликатностью автора, и существованием братьев-сестёр писателя Набокова, и его собственной фигурой иного покроя, не того, что вырисовывается после «Других берегов», «Дара» или «Подлинной жизни Себастьяна Найта».

Что до того образа жизни, о котором усмешливый Кокто сказал примерно «я любил, но такой любовью, которую и общество, и церковь осуждают» - у Пола Расселла и Сергея Ильина (превосходный перевод!) есть абзац, в котором автор меняет нежное piano на allegro vivace и звучит следующее:
- среди этих сюсюкающих существ, этих хихикающих полумужчин, столь фатально пустых, столь не способных хоть к какой-то серьезности, вы не найдете ни единой чистой души. При всем их утонченном обаянии, совершенных манерах и сладких речах, бедственное положение, в которое они попали, сделало этих людей жестокими, тщеславными и убийственно холодными. Все свои одинокие часы они проводят, измышляя коварные козни... Но, увы, предостерегать вас уже слишком, вне всяких сомнений, поздно. Для созданий, подобных вам, — или мне, если на то пошло, или любой злополучной душе, затерявшейся в этом аду, — всякое предостережение оказывается запоздалым.
Он причмокнул губами и отправил в рот еще одно перепелиное яйцо.

Посредственно.
К сожалению, за всей этой фактической неряшливостью и скучными, наивными фантазиями Сергея Набокова я так и не увидела.

Начиная читать о Сергее Набокове до определенного момента ловил себя на том, что сравниваю книгу со своей фавориткой – «Кануном восьмого дня» Ольги Ильиной. То же особо любимое время, свои сложности. Подкупил прекрасный слог (ОГРОМНОЕ СПАСИБО Сергею Ильину за прекрасный перевод!!!) и так любимая история взросления юного Сергея, который учится познавать себя, пытается определить свое место в мире, который изначально не очень-то дружественно к нему настроен. К середине книги во мне стали просыпаться, видимо дремлющие, но все же присутствующие нотки ханжи. Меня начинало раздражать то, с какой легкостью герой меняет своих сексуальных партнеров, как все это притянуто оправдательными речами о поиске истинной любви, дорогой которой стали беспорядочные половые связи. Но чуть погодя мне стало очень приятно, что автор показал то время, когда люди были такие же как и сейчас, так же думали, так же стремились найти любовь и пусть где-то это кажется чем-то пошлым, а может и неправильно или нечестным по отношению к другим, но очень мило в плане непосредственности. Люди всегда занимались сексом, но в то время это называлось любовью - не просто получением удовольствия, не просто акт, который позволяет скинуть стресс, возможность забыться. Люди того времени вкладывали в это слово, конечно же свой смысл, понятный лишь каждому, но как здорово, что за он все же был. Может быть, люди обманывали себя, но они всей своей душой верили в эту ложь и она не давала им заразиться вирусом, который в конечном счете превращает людей в пустых гламурных чудовищ, столь распространенных в нынешнем веке.
Автор не принимает сторону Сергея, но и не осуждает его. Это просто рассказ об одном человеке, своя особая история познания мира. Жанк Кокто, Дягилев, Гертруда Стайн, Пикассо – за каждым из них своя трагедия, которую каждый пытается стереть, кто опиумом, кто пьянством, кто сексом. Но ещё они умели творить, и тот, кто чуток, может разглядеть в их произведениях своеобразный крик о боли, радости, наслаждениях, любви.
Я советую эту книгу лишь тем, кто готов подобно Алисе прыгнуть в темную нору, открывая для себя другой мир другой России. По-моему, это всегда по меньшей мере интересно. А у кого-то это произведение, не лишенное шарма старины и множества глубоких рассуждений о жизни, истории, Боге, своего предназначения, смысле страданий и благостного очищения, вызовет отклик в душе. Мне бы очень этого хотелось.

«Чего ты от меня хочешь? Чего хотите вы все, кроме пустяковой роскоши, которую я могу вам дать? Признайся: тебя все еще мучает случившиеся с тобой и с твоей страной. Но ты даже близко не подошел к пониманию того, что но значит. Вот почему тебя так страшно влечет к опиуму: он позволяет тебе отмахнуться от правды, которой ты обязан взглянуть в лицо. Я думал, что смогу заменить в твоей душе опиум, но теперь мне ясно: рана, полученная тобой, гораздо глубже, чем я полагал…
…Всё это так утомительно. Ты утомителен. Лучше бы я никогда тебя не встречал. Хотя нет: лучше бы ты был настоящим. Но ты пуст. Просто мерцающий свет, а приглядишься повнимательнее – пустота».

в книге Расселлу удалось сделать главного героя Сергея объемной личностью, которому легко сопереживать. В частности стоит отметить стиль книги: Сергей пишет о своей жизни с таким напряжением, что могут затрястись руки от переживания за героя. Не всякий писатель сможет найти подход к чуткой натуре главного героя-гея, часто мы видим презрение или брезгливость, но Расселл честно и откровенно описывает жизнь гея в непростую эпоху.
Про эту книгу хочется сказать, что это очень культурно написанная вещь.